|
Она вообще с подозрением относилась к любым попыткам что-то ей разъяснить, и хотя Покровского она слушала, внутри нее будто действовал встроенный фильтр, который отсеивал все, хоть едва похожее на неправду. Пока редкие из слов Покровского преодолели этот фильтр. – Его я, может, и не заметила… Но я заметила, что ты не рвался мне помогать, когда я тащила старика к машине. Вот это я точно помню. Вы стояли там и смотрели – как в театре. – Настя, – снисходительно усмехнулся Покровский, – не забывай, что за тобой гнались. Если бы я все бросил и кинулся тебе помогать, то через секунду у нас с тобой сидело бы по пуле между лопаток. Я отстреливал твоих преследователей. Согласись, это важная задача. И вообще, для нас вся эта история стала полной неожиданностью. Ты должна была просто найти ключ, проникнуть в подвал и посмотреть, что там и как. Ты же устроила побег, и нам пришлось в экстренном порядке тебя прикрывать… – Я не устраивала никаких побегов. Этот… Этот человек там, в подвале, он сам все устроил. Сам разорвал свои цепи, поубивал охрану… Я, кстати, подумала тогда – может, правильно, что его держали в подвале, подальше от людей? Страшноватый тип, между прочим. – Есть немного, – пробормотал Покровский. – Но удерживать человека против его воли – это противозаконно, поэтому наша операция… – Вот именно! – Что? – Удерживать человека против его воли – противозаконно. Сколько времени вы удерживаете меня против моей воли?! Полгода? – Настя, это же особый случай… – Ни фига. – В любом случае ты справилась с задачей… – И… – Мы не станем тебя больше задерживать. – Неужели? – Честное слово. Просто остались кое-какие формальности, которые нужно утрясти… – Сколько еще? – Два-три дня. Настя неотрывно смотрела ему в глаза, и Покровский скорректировал сам себя: – Ну неделя. – Опять врешь. – Я не вру, просто могут возникнуть сложности… Но не больше недели. – И вот эту дрянь у меня из-под кожи… – Само собой, мы ее уберем. Настя, послушай, я не собираюсь тебя обманывать… – А я не собираюсь тебе верить. Покровский вздохнул и попытался одарить Настю укоризненным взглядом, но Настя отразила этот взгляд со всей беспощадностью, на которую была способна в нынешнем состоянии: – А чего ты ждал после всего, что вы со мной сделали? – Мы? А что мы с тобой сделали? Настя зашарила по столу в поисках чашки, чтобы запустить в Покровского, но после инцидента с доктором питье ей приносили исключительно в пластиковых стаканчиках. – Тебе по пунктам перечислить?! Начиная с Сахновича? Начиная с того, что меня заставили два месяца жить с грузинским мафиози? Жить – я имею в виду спать с ним! Начиная с того, что я расплачиваюсь за преступления, которых я не совершала! – Твою невиновность мы уже много раз обсуждали и возвращаться к этому не будем. Сахнович… Какие бы тараканы ни водились у него в башке, но он мертв. Он погиб, спасая тебя, между прочим. – Спасая из ловушки, куда вы меня сами и отправили! – Знаешь, я видел съемки, читал донесения наружного наблюдения… Не похоже, что ты мучилась и страдала, живя с Гарджели. |
