— Тут же склон крутой, — сказал Магадан. — Почти сразу, идти некуда... Проф!

— Сейчас, сейчас... — старик уже склонился над терминалом.

Отряд очутился в узком пространстве между тянувшейся кольцом стеной и провалом — круглым и таким широким, что противоположный его склон виден не был. Одома, встав на самом краю, посмотрел вниз, но ничего кроме чешуек не разглядел — лишь глубина, полная подрагивающих прозрачных червяков, и что там на дне, не понять... тут что-то замельтешило внизу, захлопали крылья, Магадан, выкрикнув «Осторожнее!», схватил Одому за плечо и дернул назад. Темный конус, состоящий из множества крылатых тел, вознесся над колодцем. Рот Шунды приоткрылся, когда он понял, что это скворцы — никакого металла и пластика, обычные живые птицы. Стая, растянувшись длинной спиралью, хлопая крыльями, взлетела и исчезла под невидимым куполом.

— Г-глядите, — прошамкал старик, показывая экран терминала. — Вот так оно примерно вы-ы... выглядит.

* * *

— Мы п-прошли через во-о... ворота в этой ограде наверху, а дальше пол вниз идет...

— У тебя ступеньки нарисованы, — брюзгливо сказал Магадан. — А здесь — просто склон.

— Но это же п-примерно! Все равно, в-видите — еще два таких кольца, к-каждое меньше пре-е... предыдущего.

— А внизу что?

Старик пожал плечами.

— Средад.

Колесничий вопросительно глянул на Шунды, но тот молча отвернулся.

— Ладно, куда теперь?

— Вправо по-о... пойдем, там лестница д-должна быть.

Они направились вдоль узкой кольцевой полосы между отвесной гладкой стеной и крутым склоном. Вскоре на нем появились ступени тянувшейся вниз широкой лестницы. Все остановились, увидев что-то массивное, зависшее в нескольких метрах над полом.

— Здесь стойте, — распорядился колесничий. — Я гляну.

Он укатил вперед и быстро вернулся, избегая смотреть на Шунды, сказал:

— Нестрашно, идем.

Над квадратной площадкой, огороженной низким железным забором, висела глыба оплавленного камня — покатая, в потеках и мелких кратерах лопнувших пузырей. Хоть и застывшая неподвижно, она всем своим видом, всей многотонной тяжестью являла неумолимое стремление вниз, будто лишь мгновение отделяло ее от падения... но мгновение проходило, а глыба не падала, хотя ощущение, что она вот-вот рухнет, не исчезало. Под глыбой, лежа на боку и повернув лицо вверх, замер Ник Одома — он был жив, но не шевелился, застыл в испуге.

— Ста-а... статисное поле здесь у них, что ли? — удивился Раппопорт, шагая на первую ступень лестницы. — Чтоб н-не только ф-физические, но и психические му-у...

— «Муу...», — передразнил колесничий, увидев, как Шунды быстро отвернулся от фигуры под глыбой. — Заткнись, проф!

Спускаясь по лестнице, они миновали несколько глубоких узких ниш, полных раскаленной ярко-красной пены — в них едва умещались лежащие лицами вверх тела. Стенки ниш плотно прижимали их руки к бокам, и хотя свобода была близко, выбраться клоны не могли.

— Командир... — тихо сказал Магадан, подъезжая к Одоме. — Я че-то не пойму... Вот смотри: сколько с нами солдат было?

— Пятеро, — откликнулся Шунды.

— Вот, правильно... — колесничий покосился на дерекламистов, тянувших по ступеням модуль, и заговорил еще тише. — Теперь вспомни: одного смерч на болоте затянул, другой потом в канал упал — уже двое.