Деловые – пожалуйста. Лучше, чем никаких. Костя готов был не показывать ей своих чувств. Он будет любить ее тихо, безмолвно и бескорыстно, только бы ощущать рядом. Только бы видеть, слышать и вдыхать. Как море. Море ведь не любит никого. Но возле него – такое счастье…

Раньше, в прежней жизни, Костю интересовал результат отношений, конечная стадия. А сейчас был важен только процесс. Он готов был отказаться от результата. Главное, чтобы Катя ничего не поняла. Не увидела, что он влюблен, а значит – зависит. Иначе растопчет. Или выгонит.

«И она с ним спит?» – поразился Костя. Муж был никакой. Без лица. Сладкая какашка.

…Позже Катя расскажет, что он преподавал в институте, где она училась, вел курс изобразительного искусства. Он столько знает. И он так говорит… Золотой дождь, а не лекция. Катя им восхищалась. А сейчас он – директор аукциона. Все самое ценное, а значит – самое красивое проходит через его руки. Через его руки протекает связь времен: восемнадцатый век, девятнадцатый век, двадцатый.

– Он богатый? – спросит Костя.

– Какая разница? – не ответит Катя. – Я все равно не люблю жить на чужие деньги. У меня должны быть свои…

Муж открыл дверь и посмотрел на Костю, как на экспонат. И тут же отвернулся. Не оценил.

– Катя! – крикнул он. – Шофер приехал!

– Сейчас! – отозвалась Катя. – Пусть внизу подождет…

Костя успел зацепить взглядом богатую просторную прихожую со стариной и понял, что это – другой мир. Из таких квартир не уходят.

Костя спустился и захотел уехать. Он не любил чувствовать себя обслугой.

Включил зажигание, но машина закашляла и не двинулась с места. Пришлось поднять капот и посмотреть, в чем дело. Ни в чем. Просто машина нервничала вместе с Костей.

Катя спустилась вниз. На ней было голубое пальто-шинель с медными пуговицами.

Вырядилась, подумал Костя. И тут же себя поправил: почему вырядилась? Просто оделась. У нее хорошие вещи, в отличие от его жены. Это у бедных несколько видов одежды: домашняя, рабочая и выходная. А богатые всегда хорошо одеты.

Катя молча села. Она была не в курсе Костиных комплексов. Молча протянула ему листок, на котором старуха нарисовала схему. Все действительно оказалось очень просто: прямо и через полчаса направо.

Въехали в дачный поселок. Как в сказку. Позади серый город, серая дорога. А здесь – желтое и багряное. Дорогие заборы на фундаментах. Но вот – деревянный штакетник, а за ним барская усадьба из толстых бревен с большими террасами.

– Какая прелесть… – выдохнула Катя. – Дом с мезонином.

– А что такое мезонин? – спросил Костя.

– От французского слова «мэзон» – значит дом. А мезонин – маленький домик.

– Откуда вы знаете?

– Я закончила искусствоведческий. Но вообще – это знают все.

– Кроме меня, – уточнил Костя.

Он больше не хотел нравиться. Более того, он хотел не нравиться. Он – шофер. Работник по найму. Потратит время, возьмет деньги и купит теще новый фланелевый халат. Очень удобная вещь на каждый день.

Вошли в дом. Его давно не топили, пахло сыростью. Дом был похож на запущенного человека, которого не мыли, не кормили, не любили.

– Здесь надо сломать все перегородки и сделать одно большое пространство.

Катя смотрела вокруг себя, но видела не то, что есть, а то, что будет.

– Старуха не согласится, – сказал Костя.