– Да что с вами? – спросил капитан Дримпильский.

– Ничего. Ничего. Когда ждать расстрельную команду?

Капитан Дримпильский встал.

– Я побуду еще здесь, посмотрю, что можно сделать. – Он похлопал ее по коленке. – Вы отдохните сейчас, капрал.

– Капитан, – окликнула она его, когда он выходил.

– Что?

– Капрал не занималась с конгрессменом сексом на минном поле.

– Принято к сведению.

На следующий день, уже не на морфии и жалея об этом, Касс увидела по Си-эн-эн, как конгрессмена Ранди выкатывают из военного самолета на авиабазе Эндрюс близ Вашингтона. Его ждала большая толпа. В числе встречающих – его мать и конгрессмены от Массачусетса в полном составе. Под вспышками десятков фотоаппаратов и камер Ранди протянул руку с поднятым большим пальцем – жест, который будет показан в повторе тысячу раз. Люди махали американскими флагами. На плакате было написано: ПРИВЕТ ГЕРОЮ! Касс заметила министра обороны и членов Объединенного комитета начальников штабов, включая председателя. Министр, и обычно-то не слишком жизнерадостный, напоминал человека, жующего алюминиевую фольгу. До Касс вдруг дошли слова комментатора: «Конгрессмен Джепперсон был ранен, когда автомобиль, в котором его везли, съехал с дороги и подорвался на мине. Отсюда его доставят в госпиталь…»

Его везли! Она не ослышалась?

Долго раздумывать об этом Касс не пришлось. Днем опять явился полковник – на сей раз один. Он закрыл за собой дверь и сел у кровати Касс. Протянул ей дощечку с листом бумаги. В нижней части листа была проведена линия.

– Это ваше заявление об уходе.

– Из больницы?

– Нет, капрал. Из армии.

Касс попыталась сесть.

– Сэр, я, конечно, плоховато соображаю из-за морфия, но я что-то не помню, чтобы высказывала желание уйти из армии.

Полковник бросил на нее многозначительный взгляд.

– Неужели капрал забыла, какой выбор ей был предложен? Либо военный трибунал по делу о нанесении увечий гражданскому лицу по неосторожности, наказание – до двадцати пяти лет в военной тюрьме; либо простое увольнение в связи с личными обстоятельствами.

Вот оно что.

– Теперь, после того как я услышала об этом от полковника, я что-то такое начала вспоминать. Наверно, морфий действует на память.

– Случается. Распишитесь здесь, здесь и здесь.

– Не следует ли мне вначале посоветоваться с военным юристом?

– Коуэн, – сказал полковник с долей сочувствия в голосе. – Есть люди, которые хотели прибить вашу содранную кожу к дверям одного пятиугольного здания в Вашингтоне. Если бы не капитан Дримпильский и конгрессмен Джепперсон, вороны сейчас доклевывали бы ваши останки. Я, наверно, резко выражаюсь, но мне хочется довести до вашего сознания суть. Вы поняли меня?

– С кристальной ясностью, сэр, – вздохнула Касс.

Когда полковник уходил, она спросила его вдогонку:

– А медаль «Пурпурное сердце» мне дадут?

Глава 6

Бывшего капрала Кассандру Коуэн не встречали на родине ни толпы, ни надписи «ПРИВЕТ ГЕРОЮ!».

Люди, казалось, не знали, как себя с ней вести: то ли подмигивать (Трахалась с конгрессменом на минном поле!? Ну, ты даешь!), то ли осуждать (Вот шлюха!), то ли сочувствовать (Слава богу, ты, осталась жива, но, пожалуйста, никаких больше минных полей!). К концу первой недели, проведенной дома, Касс покрасила свои красивые светлые волосы в цвет «миссисипского ила», купила дешевые очки с простыми стеклами и целые часы стала проводить перед зеркалом, пытаясь сделать себя неузнаваемой даже для собственной матери.