Британник в ироничном сочувствии поднял брови.

– Дело в том, Семпроний, что мой брат не просто любой человек. У него душа артиста, и смерть каждого живого существа он воспринимает как трагедию. Быть может, было бы милосердней снять с его плеч это тяжкое бремя правителя: пускай спокойно развивает в себе дарование, которое сможет преподнести римскому народу в словах и музыке… Пусть голос его льется песней, а не скрежещет указами правящего деспота.

– Довольно! – вспыхнул Нерон. – Я сыт по горло твоим злословием, братец. Вот уж воистину сердце зме́я. И голос его – гадючье шипение…

Нерон вдруг смолк, а через секунду в глазах его зажглись злобисто-лукавые огоньки.

– А знаешь что, дорогой мой Семпроний? Пожалуй, есть один способ испытать подлинную даровитость моего брата. Способ единственный. Устроить состязание. Певческое.

– Состязание? – растерялся сенатор. – Где, здесь? Прямо сейчас?

– А почему бы и нет? – Нерон уже вскарабкивался на ноги. Выпнув из-под себя подушку, он громко хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание гостей. – Друзья мои! Внемлите!

Публика снова умолкла, обернувшись к главному столу – на этот раз с любопытством.

– Сядь, – тихо, но жарко шикнула на сына Агриппина. – Перестань дурачиться. Ты теперь император, а не дворцовый недоросль. Надо же соблюдать хоть какие-то приличия.

– Нет, – тоже вполголоса парировал Нерон. – Надо показать этому молокососу, что больше он дерзить мне не может. Преподать ему урок.

– Но…

– Мать, тихо, – осек ее властно уставленный палец.

Агриппина, нахмурившись, хотела что-то возразить, но одумалась и лишь смиренно кивнула:

– Как пожелаешь, милый.

– Вот именно. Как я пожелаю. Теперь мой черед указывать народу, что делать.

Выставив чуть вперед ногу, Нерон в позе величественной статуи обратился к гостям:

– Дорогие мои друзья! Пока не последовала перемена блюд, мы в порядке ожидания, как оно обычно бывает в таких случаях, решили слегка поразвлечься. Мне тут подумалось: а что, если нам немного попеть? Насколько вам, должно быть, известно, я снискал себе некоторую известность тем, что, бывает, извлекаю голосом ноты. – Он с улыбкой склонил голову, и в эту секунду у него за спиной захлопал, не щадя ладоней, Паллас. К нему присоединилась Агриппина, а за ней Семпроний. Кое-кто из наиболее сообразительных гостей, вовремя смекнув, последовал их примеру; постепенно аплодировать начали и менее расторопные.

С полминуты молодой император купался в аплодисментах, после чего взмахом руки заставил аудиторию смолкнуть.

– Менее известно то, что устремления стать певцом вынашивает и мой брат Британник.

Последний с надменно-скучливым видом уставился куда-то вдаль, более ничем на слова Нерона не реагируя.

– Всем родителям известно, как любят соперничать меж собой родные братья и сестры, – продолжал Нерон. – И вот нынче мы с моим братом будем, состязаясь меж собой, развлекать вас пением. Вы же решите, у кого это получается лучше. Тому из нас, кто проявит себя достойней, выкажите свое одобрение ладонями. Ну, а наградой певцу, – приостановившись, он в легкой нерешительности потер большими пальцами указательные и, перехватив взгляд матери, неожиданно осклабился, – наградой будет это вот кольцо!

Не успела Агриппина пошевелиться, как Нерон, гибко подавшись, стянул с ее пальца перстень с рубином и поднял его на общее обозрение.