|
Каким-то чудом, автоматически, я умудрился поймать свои бандерильи за те секунды, пока был в отключке, и вот сейчас стою, и держу их в руке, и таращусь на эту девушку, а вся площадь таращится на меня, и пытается догадаться, что это со мной случилось и почему я перестал кидать в воздух свои желто-красные палки. – Лех, смотри, в натуре, этот испашка на нашу ляльку запал! Тащится, в натуре, как удав по стекловате! Один из моих землячков ткнул в меня пальцем и громко заржал. Это спасло меня, вывело из полного ступора. Я был еще слаб, еще не настолько оправился от поразившего меня удара, чтобы сделать шаг вперед и въехать в морду этому ублюдку, чего он, без сомнения, заслуживал. Я просто суетливо улыбнулся, кажется, даже пробормотал невнятный "Пардон" и ретировался к своему мотороллеру. Я не закончил выступление, но решил сменить бандерильи на безобидные мячики. Потому что руки плохо слушались меня. Мне больше не стоило глядеть на эту девушку. Это было вредно для моего здоровья. К тому же, я засветился в ее глазах, как полный идиот. Но меня тянуло к тому столику как магнитом. Мне было страшно, что я могу больше никогда не увидеть ее лицо. Я уже не помнил ее лицо. Только глаза. "Спокойно, Мигель, – сказал я себе. – Спокойно! Ты только посмотришь на ее личико и все сразу станет на свои места. Конечно, она окажется уродливым крокодилом. И тебе сразу станет хорошо". Я снова жонглировал. Я подбирался к их столику бочком, незаметно. Я боялся посмотреть на нее, боялся увидеть ее лицо. Честно говоря, я совсем не был уверен в том, что только что сказал сам себе. Я боялся, что второй взгляд прикончит меня окончательно. И поэтому, в конце концов, я оказался спиной к их столику. Стоял к ним спиной и жонглировал своими мячиками, не в силах повернуться к ним. Парочка бычьих людей уже забыла про меня. Они снова орали в полный голос, перекрикивая мою музыку. А я слушал. Мне интересно было, о чем может говорить пара редкостных уродов, сидящих за одним столиком с такой красивой девушкой. 4 – Слышь, как ее зовут-то, телку-то нашу? – проорал один. – А не один ли хер? – язык у другого заметно заплетался. – Че нам ей, письма писать, что ли? Чо-то она говорила мне, вроде, как ее имя. Но я в ихнем языке не рублю. Говорят как нелюди. А еще типа культурными себя считают! – Ты уверен, что она – проститутка? – А кто же? – Чо-то с виду не похожа. Смотри, чтоб не было, как в прошлый раз… Помнишь, прокололись мы? Чуть ихние мусора нас не свинтили! Баба какая- то дикая тогда попалась, чумная. Как ты кнутом ей по заднице врезал, так в окно и ломанулась. Голяком прямо. И орет – караул! Еле смотались… – А хоть бы и не проститутка! Может, так и лучше будет! Эти, профессионалки-то, на них смотреть уж противно. Нам свежачок нужен! Не, ты глянь на нее – просто конфетка! Грудки, попка – супер! Мордашка, опять же, как у модели. Такое кино будет – пацаны дома с руками оторвут! – Не, ты в натуре думаешь, смирная? – Говорю тебе, проблем не будет! Что голодная, это точно! Как я ей двести баксов показал, глазки так и засветились! – А ты ей объяснил, что ей делать-то надо будет? – Как я ей объясню-то, мудила ты строеросовый? Я ж сказал тебе, что по-ихнему не волоку. Только "пердон" да "грасьяс". Да ничо там объяснять не надо. |
