А потом жизненная энергия Чорсена проникла: в душу Созо и загрязнила ее — именно загрязнила, запачкала сильными чувствами, преступлениями, злыми" выходками, жестокими словами, коварными поступками… Боги, всего не перечесть! Но это был единственный способ остаться на земле и не исчезнуть навсегда в бесцветном мире, где стонут демоны и ревут страшные чудовища.

Поликсена. Якорь спасения, чудо красоты и чистоты. Может быть, она спасет обоих, и Созо, и Чорсена, Может быть…

И вот теперь, когда до претворения в жизнь самого прекрасного из всех замыслов Созо-Чорсена оставался один шаг, в пещеру вломился этот верзила киммериец, этот безмозглый дикарь, которому неведомы ни страх, ни уважение, Созо протянул руку по. направлению к киммерийцу, С пальцев мага сорвалось пламя, однако в мелькнувшей вспышке, что на миг разорвала тьму, Созо заметил, что Конан легко уклонился от огненной молнии,

Поликсена снова застонала и Созо быстро повернулся обратно к ней, Он снова забормотал заклинания, частью проговаривая, частью выпевая слова забытого языка. Сбиваться недопустимо. Созо соединил пальцы рук — это помогало ему сосредотачиваться. Кончики пальцев все еще были горячими после заклинания летучего огня, Конан сделал еще несколько шагов,

— Что ты делаешь с этой девушкой? — загремел в пещере голос киммерийца.

Не обращая на него внимания, Созо продолжал петь. Поликсена начала корчиться. Ее веки дрожали, стремясь отлепиться от щек, но смертная тяжесть не позволяла им открыть глаза для земного света — пусть даже это будет тусклый свет от очага, горящего в пещере.

— Кажется, я задал тебе вопрос, колдун! — повторил Конан. — Что ты делаешь с этой девушкой?

— Пытаюсь ее оживить, — прошипел маг, опять прерывая пение. Поликсена зарыдала, не раскрывая губ. Тело ее сотрясали судороги, пальцы начали сгибаться и выгибаться. Лунки ногтей все еще оставались синими.

— Так же, как оживил этих бедняг лемурийцев? — осведомился варвар, не выказывая ни малейшего почтения великому магу. — Или так, как оживил несчастного тележного мастера? Как его звали — Дирон, кажется, а? Чем ты здесь занимаешься?

Он потянулся за своим мечом.

— Не суди о тех вещах, которые недоступны твоему ограниченному рассудку, — заговорил Созо торопливо. — Если хочешь, можешь остаться и посмотреть. Пока я ничего больше сделать для тебя не могу. Я в состоянии испепелить тебя, дурак, но сейчас мне нельзя отвлекаться. Не боишься? Тогда оставайся и жди. Я освобожусь и займусь тобою. Если ты до тех пор не сбежишь.

Конан уселся на пол рядом с девушкой, скрестив ноги и положив поверх колен обнаженный меч.

— Я готов, колдун, — заявил варвар. — Продолжай свое колдовство.

Созо проговорил почти искренне:

— Я. хочу, чтобы эти прекрасные глаза снова увидели дневной свет. Клянусь, не я стал причиной ее смерти. Я лишь пытаюсь исправить то, что было сделано давным-давно… совсем другим человеком.

— Работай, — фыркнул Конан. — Я хочу видеть, как ты трудишься.

Созо снова принялся петь заклинания. Пот градом катился по его лицу.