Теперь ему не приходилось подстраивать шаг под коротенькие шажки своего низкорослого спутника, поэтому рослый варвар шел очень быстро. Вот и поляна, где упокоились с миром лемурийцы. Горстку праха давно развеял ветер, а странный скелет Дирона занесло снегом, так что Конан даже не нашел его. Впрочем, надо отдать киммерийцу должное, он и не искал его. Незачем. Мертвое должно оставаться мертвым, повторил он еще раз, покидая кладбище. Лес остался позади. Вот и Кой — точнее, место, где он находился… Но что это? Городок исчез, как сквозь землю провалился. Ничего не осталось — ни домов, ни людей. Только расчищенное пространство, да еще брусчатка видна под снегом. Бранясь, больше от растерянности, чем от гнева, киммериец принялся бродить по пустому месту, где теперь только ветер свистел, да летел в лицо мокрый снег с дождем.

Что это? Как это могло выйти? Вот здесь лошадь Конана сбила с ног какого-то замухрышку, а напротив была таверна…

Стоп. Конан вдруг остановился и присел на корточки. То, что открылось его взору, превосходило всякие ожидания. Конан мог еще предположить, что Созо убьет всех жителей подвластного ему города, высосав из их душ жизненную энергию — или как там они это называют. Но ЭТО…

Городок был здесь, он никуда не пропал, только сильно уменьшился в размерах. Теперь весь он умещался на пятачке размером с плащ Конана. Все дома были здесь, только крошечные. Вот и таверна "Колесо и сеть", а вон там — дом с облезлой русалкой… И флюгер на месте, миниатюрный, как и все прочее.

— Игрушка! — прошептал киммериец, пораженный.

Ему доводилось видеть, как для забавы очень богатых людей — чаще взрослых, чем детей, — создавались игрушечные домики и даже города" Все там было как настоящее, хотя маленькое: комнатки с мебелью, платьица в шкафу, фигурки людей и животных.

— А где люди? — спросил Конан сам себя, — Не могли же они тоже оказаться игрушечными?

Увы, это предположение тотчас нашло подтверждение. Все фигурки были на месте. Неподвижные, раскрашенные, местами уже облупленные, они находились внутри домов. Когда Конан протянул руку и взял двумя пальцами за талию какую-то женщину, у которой одно плечо было выше другого, а длинный нос странно свесился набок, он почувствовал набитое тряпками туловище. Личико было из кхитайского белого фарфора, волосы — из ниток. Конан так же осторожно водрузил куколку на место.

— Над этим стоит подумать, — сказал варвар сам себе. — Получается…

Получается, что некогда Созо создал этого городок и его обитателей. А потом, когда случилась беда, начал с досады ломать собственные игрушки. Вот почему все жители Коя вдруг сделались больными, увечными и не могли поправиться. Более того — ни один из них не в состоянии был покинуть Кой. Конечно! Ведь ни одна игрушка не может сбежать из ящика, где хранит ее хозяин. А потом, когда все жизненные силы, расточенные магом на его собственные творения, понадобились ему ради воскрешения погибшей девушки, он попросту забрал у своих игрушек то, что некогда, по щедрости, им подарил. Он забрал у них душу и вложил ее в Поликсену.

Теперь у него одна-единственная игрушка. Живая и настоящая. Умеющая любить.

Теперь ему больше не нужны жители Коя. И они превратились в ломаные, увечные игрушки, брошенные посреди леса. Конан вздохнул и сгреб все, что попало ему под руку, в свой плащ. Завязав, узлом, закинул за спину.

— Забавные кукляшки, — проговорил он. — Продам их в каком-нибудь городке. Бритунийцы любят диковины. Скажу, что привез их из Кхитая. "Город забавных карликов" или еще что-нибудь в таком роде.