Затем помолвка Розмэри с Джорджем Бартоном. Волнения, покупки, горы пакетов, платья для подружек невесты.

Свадьба. Шепот со всех сторон, когда Розмэри шла по церковному проходу: «Какая прелестная невеста!»

Почему Розмэри вышла замуж за Джорджа? Даже тогда Айрис удивил ее выбор. Вокруг было столько привлекательных молодых людей – они без конца звонили Розмэри, приглашали ее повсюду. Почему она выбрала Джорджа Бартона, который к тому же был на пятнадцать лет старше? Он добрый, милый, но слишком уж невыразительный.

Джордж был человек состоятельный, но здесь дело было явно не в деньгах. У Розмэри были свои деньги, притом немалые.

Наследство дяди Поля…

Айрис тщательно рылась в памяти, пытаясь отделить все, что было известно ей в то время, от того, что она знала сейчас. Ну вот, например, дядя Поль.

Он не был их родственником, это она всегда знала, как знала еще какие-то факты их семейной биографии, хотя никто с ней специально не говорил об этом. Поль Беннет был влюблен в их мать, но она предпочла ему другого человека, причем менее состоятельного. Поль Беннет вел себя по-рыцарски: остался другом семьи, до конца дней сохранив платоническую, романтическую привязанность к Виоле Марль. Он стал дядюшкой Полем и был крестным отцом первенца семьи – Розмэри. После его смерти выяснилось, что все состояние он завещал своей крестнице, которой исполнилось в то время тринадцать лет.

Итак, Розмэри плюс к красоте получила еще и наследство. И вышла замуж за славного, но ничем не примечательного Джорджа Бартона.

Почему она это сделала? Айрис и тогда ломала себе голову. Она не верила в то, что Розмэри была в него страстно влюблена. Но сестра, как казалось, была счастлива с ним и привязана к нему – да, безусловно, привязана. Айрис имела возможность в этом убедиться. Через год после свадьбы Розмэри умерла их мать, красивая, болезненная женщина, и Айрис, которой тогда было семнадцать, поселилась вместе с Розмэри и ее мужем.

Семнадцать лет! Айрис попыталась представить себя в это время. Какой она была? Что она думала, чувствовала, видела?

Она пришла к выводу, что ее умственное развитие в этом возрасте оставляло желать лучшего. Она жила не задумываясь, принимая все как есть. Вызывало ли у нее, скажем, неудовольствие то, что мать всецело была поглощена Розмэри? В общем нет. Она и сама без колебаний признавала первенство за старшей сестрой. Понятно, что, когда Розмэри начала выезжать, мать, насколько позволяло ей слабое здоровье, целиком занялась старшей дочерью. Это было вполне естественно. Потом должен был наступить черед Айрис. Виола Марль всегда была довольно равнодушной матерью, слишком поглощенной своим здоровьем. Она охотно перепоручала дочерей нянькам, гувернанткам, учителям, но была неизменно ласкова с ними, когда они случайно попадались ей на дороге. В год смерти Гектора Марля Айрис исполнилось пять лет. Она толком не помнила, каким образом она узнала, что отец злоупотреблял горячительными напитками.

Семнадцатилетняя Айрис, оплакав, как должно, мать, надела траур и переехала жить к сестре и зятю в их дом на Элвастон-сквер.

Иногда ей бывало тоскливо в этом доме. Еще год ей не полагалось выезжать. Три раза в неделю она брала уроки французского и немецкого и посещала класс домоводства. Но частенько не знала, чем себя занять, ей было не с кем даже перемолвиться словом. Джордж был неизменно добр и по-братски нежен, отношение его не переменилось и сейчас.

А Розмэри? Айрис ее почти не видела. Она редко бывала дома. Портнихи, коктейли, бридж…

А что она фактически знала о Розмэри? О ее вкусах, надеждах, сомнениях? Даже страшно подумать, как подчас мало знаешь о человеке, живущем с тобой под одной крышей. Между сестрами не было или почти не было близости.

Но теперь ей придется поломать голову, придется вспоминать. Теперь важна каждая мелочь.