Единственной неприятностью в жизни Розмэри был грипп. Но даже и он через неделю кончился.

Айрис в нерешительности стояла у письменного стола. Что делать с этим листком бумаги? Вряд ли Розмэри будет приятно, если он попадется на глаза кому-нибудь из слуг.

После минутного колебания она взяла листок, сложила пополам и сунула в один из ящиков.

Его нашли после того рокового дня рождения. Он послужил лишним доказательством, если вообще нужны были доказательства, что Розмэри после болезни находилась в мрачном, угнетенном состоянии духа и, возможно, подумывала о самоубийстве.

«Депрессия после гриппа». Таково было заключение, к которому пришло следствие. Показания Айрис только подтвердили его. Весьма вероятно, что эта причина не выглядела достаточно веской, но за неимением другой она была принята. Кстати, в тот год свирепствовала тяжелая эпидемия гриппа.

Ни Айрис, ни Джорджу Бартону не приходило в голову, что возможно какое-то иное объяснение.

И теперь, мысленно возвращаясь к эпизоду на чердаке, Айрис поразилась тому, как она могла быть такой слепой.

Все происходило буквально у нее на глазах, а она ничего не заметила, ничего.

Она отогнала воспоминание о трагическом дне рождения. Ни к чему снова думать об этом. Ничего не вернешь. Поскорее забыть этот ужас, следствие, дергающееся лицо Джорджа, его налитые кровью глаза. Минуя все это, попытаться вспомнить историю с сундуком на чердаке.

2

Это случилось через шесть месяцев после смерти Розмэри.

Айрис продолжала жить в доме на Элвастон-сквер. После похорон семейный стряпчий Марлей, обходительный пожилой господин со сверкающей лысиной и неожиданно проницательным взглядом, имел беседу с Айрис. Он растолковал ей, что по завещанию Поля Беннета Розмэри стала наследницей состояния, которое после ее смерти должно было перейти к ее детям. В случае если она умрет бездетной, все состояние целиком переходило к Айрис. По словам стряпчего, это было огромное наследство, в безраздельное владение которым Айрис могла вступить лишь по достижении двадцати одного года или по выходе замуж.

Первым делом нужно было решить, где она будет жить. Джордж Бартон уговаривал ее остаться в его доме и предложил пригласить миссис Дрейк, сестру ее отца, поселиться с ними в качестве компаньонки Айрис. Миссис Дрейк находилась в то время в затрудненных материальных обстоятельствах из-за бесконечных денежных притязаний ее сына, паршивой овцы семейства Марль. Джордж спросил Айрис, как она отнесется к его плану.

Айрис, которой меньше всего на свете хотелось что-то менять, охотно приняла это предложение. В ее памяти тетя Люсилла была пожилой добродушной курицей, не имевшей собственного мнения.

Таким образом, все уладилось. Джордж не скрывал радости от того, что Айрис осталась жить в его доме, и опекал ее с трогательной нежностью старшего брата. Миссис Дрейк, которую едва ли можно было назвать веселой компаньонкой, полностью подчинила себя желаниям Айрис. Скоро в доме установилась спокойная дружеская обстановка.

Все это случилось примерно за полгода до того, как Айрис сделала свое открытие.

Чердак в доме Бартонов на Элвастон-сквер служил кладовой для хранения старой мебели, сундуков и чемоданов.

Как-то раз в поисках куда-то запропастившегося старого красного свитера, который она очень любила, Айрис поднялась на чердак.

Джордж убедил ее не носить траура по Розмэри. Сама Розмэри, по его словам, всегда была против траура. Айрис это знала и потому, не споря с ним, продолжала носить свои повседневные платья, заслужив неодобрение Люсиллы Дрейк, которая придерживалась старинных правил и считала необходимым соблюдать приличия. Сама она все еще носила траур по мужу, скончавшемуся лет двадцать назад.

Айрис знала, что всю лишнюю одежду складывали в сундук на чердаке. И пока она искала свой свитер, ей попалось много забытых вещей – серая жакетка и юбка, куча чулок, лыжный костюм, два ее старых купальника.