На этот раз не пели и не играли в массовые игры. Ютка сдержала слово: сбор был действительно посвящен важному вопросу и быстро закончился. Ютка сообщила, что их шефы спрашивают, не хотят ли пионерки поработать летом в садоводстве, посадить цветы и кустарники вдоль одного участка Зеленого шоссе. Нужно наметить, где рыть ямки, готовить почву, делать грядки, поливать, выпалывать сорняки — словом, помогать садовникам. На производственной практике их звено работало лучше других, поэтому шефы и позвонили прежде всего им. Из параллельного мужского класса тоже приглашают лучшее звено. Работать придется недолго, а оплата почасовая, вечера у всех будут свободными.

Ютка сказала, что она никому не хочет навязывать свое мнение, но лично ей нравится эта идея — они же все с удовольствием работали в садоводстве, а тут им еще и деньги заплатят. К тому же они окрепнут на этой работе и наверняка загорят.

— Короче говоря, — закончила Ютка, — решайте как хотите. Если звено откажется, я одна запишусь на работу — дядя Чуха сказал, что можно и в индивидуальном порядке.

Фалуш посмотрела на Варкони, та — на Фалуш. Козма и Элек тут же покачали головами. Ютке это было понятно: у них у обеих в деревне жили родственники, у которых они всегда проводили летние каникулы. «Что ж, остается восемь. Надо решать».

Ютке казалось, что этот вопрос не вызовет больших споров и звено согласится на предложение шефов — ведь девочкам нравилось вместе работать. Разве что только Борбала Иллеш откажется — она вообще не любит работать и готова хоть целый день просидеть перед зеркалом. «А жаль, — думала Ютка, — можно только пожалеть ее. Ведь, в общем, эта Иллеш очень хорошая девочка. Но она совсем еще ребенок. Ну да не беда, если Бори сначала и откажется: ее-то я сумею уговорить; хоть она и любительница пошуметь, но, в общем, меня слушается. Садоводство ждет ответа завтра к утру, до тех пор я уломаю Иллеш, и мы, ввосьмером, пойдем к дяде Чухе». Ютка взглянула на Боришку.

Бори молчала и смотрела куда-то в сторону отсутствующим взглядом. Наверняка у нее Рудольф на уме, а не разбивка грядок и не рыхление почвы… «Ладно, — решила Ютка, — до завтра еще много времени».

— Ну что ж, голосуйте, — промолвила она усталым голосом. Утром ей запломбировали зуб, а днем с бабушкой опять стало плохо, и Ютке пришлось бежать за врачом и варить обед. А к трем часам нужно было в школу, на сбор.

Иллеш встрепенулась. «Сейчас она начнет выступать против, — подумала Ютка. — Ну да ничего. Я люблю Боришку, так как верю, что она станет иной. Лишь бы она только не затеяла долгий спор! Ведь мне еще нужно сбегать в магазин и приготовить уроки на завтра».

— Я согласна, — сказала Бори. — Я готова хоть все лето работать. С удовольствием. Подумаешь, один год не поеду на лето к сестре.

Все, ошеломленные, смотрели на Боришку. Николлет Ковач толкнула в бок Тимар. «Наверное, Ютка заранее договорилась об этом с Иллеш, но когда?.. Может, в поликлинике? Бори палец о палец не ударит по доброй воле, не то что землю рыхлить или сорняки полоть…»

В три двадцать все, как одна, проголосовали, и на этом сбор закончился. Тимар побежала на свое фехтование, а остальные вместе не спеша спускались вниз по лестнице. Ютка шла рядом с Боришкой. Все они жили здесь, на улице Беньямина Эперьеша, все знали, что Рудольф переехал в Боришкин дом, но сейчас разговор все равно шел только о летней работе. И, пожалуй, лишь Ютка, говоря о планах, не забывала и о Рудольфе с Боришкой. «Что за детская игра! Какие глупости!» Ютка вовсе не была пай-девочкой из рождественской сказки, просто она была намного отзывчивее других.