Староста захрипел — кромка лезвия взрезала кожу на шее.

Глава 3 Бесценный клад

— Клад! И-хи-хи-хи, я нашел клад! У них тут целый клад! — раздался дребезжаще-свистящий голосочек. Перед распахнутой дверью в крытый соломой амбар плясала серая ушастая тварь — извивалась, подпрыгивала, корчила рожи и заливалась пронзительным мелким смехом. — Настоящий клад!

— А ну пошли! — рыкнул тур, хватая старосту за шкирку и волоча за собой. Сивоусый попытался оттолкнуть жену, но она только крепче ухватилась за его руку и побежала следом.

— Остальных сторожить! — бросил тур своим воинам. Он дотащил старосту до амбара, пинком отшвырнув с дороги пляшущую тварь. От удара кулаком в спину староста влетел в дверь амбара. Старостиха сама скользнула следом.

— Что за клад, показывайте! — прогудел тур.

Старостиха дрожащими руками принялась чиркать кремешком, разжигая свечу. Затеплился дрожащий огонек…

От рева тура содрогнулись стены амбара. Острая боль пронзила руку старостихи от кончиков пальцев до локтя — свечу вырвали. Описав короткую дугу, будто падающая звезда, свеча вылетела из амбара и погасла, упав в пыль.

— Огонь! Ты посмела разжечь огонь! Я убью тебя, человечка! — ревел тур. Топор взвился над головой старостихи…

Женщина упала, судорожно засучила ногами, отползая в сторону и закрывая голову обеими руками, будто это могло защитить ее от топора.

— Та як же без огню, пане тур! Мы ж ничего не видим без огню, що ж показывать! — верещала она.

Тур бешено взревел снова, топор пронесся над головой старостихи — срезанная прядь волос спланировала на пол. Предводитель чудовищ замер, громоздясь посреди амбара косматой тенью, лишь слышно было его хриплое дыхание.

— Человеки! — наконец проревел он. Непонятно было, чего больше в этом реве — презрения или… страха. — Ладно, зажигай свой огонь… Только держи его рядом с собой, не то умрешь! — слишком нервно для такого могучего существа буркнул он.

Всхлипывая, старостиха встала на четвереньки, поднялась, держась за стену. Кремешок в ее руках срывался, высекая бесполезные искорки — каждый раз тур негромко взревывал, наконец, его рев слился в сплошной угрожающий рокот.

— Та шо ты там возишься, глупая баба! — не выдержал староста.

Наконец старостиха затеплила свечу и, испуганно поглядывая на тура, стиснула ее обеими руками, словно боялась, что та убежит. Тур при виде огня шумно всхрапнул и подался в сторону, притиснув старосту к бревенчатой стене.

— Что тут у вас? — повторил он, оглядываясь по сторонам.

— Клад, и-хи-хи! — продребезжала ушастая тварь, заглядывая в дверной проем и опасливо жмурясь на слабенький огонек свечи. — Змеиный клад, Табитино сокровище!

Тур снова завертел рогатой башкой. Вдоль стен тянулись полки: на них лежали широкие, словно бы сплющенные круги, покрытые ярко-алой коркой, бруски, обернутые в золотистые и серебристые… шкурки? Стояли прозрачные сосуды странной формы — видно было, что жидкость внутри того же цвета, что вода в реке Молочной. Запах — кисловатый и в то же время будоражаще-приятный — заставлял нервно подергиваться глубокие ноздри турьего носа.

— Что это? — снова нетерпеливо прогудел он.

— Так молоко ж! — отводя глаза, неохотно пробормотал староста.

— Молоко, маслице, сметанка, сливочки, сыр! Яйца! — указывая на лотки с большими овальными белыми… вроде как ягодами, зачастила старостиха.