Когда они воротились в кладовую, Король со Снежинкой сидели верхом на скамье друг против друга и увлеченно играли в какую-то механическую настольную игру, лежавшую между ними. Тишь дремала в своем кресле, а Маттиола, примостившись возле вороха старинных вещиц, доставала из коробки по одной книжке, рассматривала их и складывала в кучу на полу. Пташка куда-то отлучилась.

— Это что такое? — спросил Леопард.

— Нашли новую игру, — сказала Снежинка, не поднимая головы.

Оба они, Снежинка и Король, держались обеими руками за рычажки, оттягивали и отпускали их, и тогда срабатывали педальки и били по шарику-мячу. При ударе педальки — некоторые были не в порядке — громко лязгали. Мячик замысловатым путем двигался по игровому полю и наконец застрял на стороне Короля.

— Пять! — воскликнула Снежинка торжествующе. — Вот так-то, братец!

Тишь приоткрыла глаза, взглянула на игравших и вновь закрыла их.

— Главное — не победа, а развлечение от игры, — сказал Король, разжигая трубку металлической зажигалкой.

— Чушь собачья! — возразила ему Снежинка. — Чип! Садись, ты — следующий.

— Нет, я лучше посмотрю, — сказал он с улыбкой.

Леопард тоже отклонил предложение сыграть, и Король со Снежинкой затеяли второй матч. В паузе, когда Король выиграл очко у Снежинки, Чип сказал:

— Разрешите взглянуть на зажигалку. — И Король дал ее Чипу. На боковой поверхности была нарисована птица в полете — утка, подумалось Чипу. Он видел зажигалки в музеях, но никогда ими не пользовался. Он открыл крышечку и крутанул пальцем зубчатое колесико. Со второй попытки фитиль загорелся. Он закрыл зажигалку, рассмотрел ее со всех сторон и во время паузы в игре вернул Королю.

Он еще немного понаблюдал за их состязанием и отошел. Подошел к коробу со старинными вещами и стал их рассматривать, незаметно оказавшись рядом с Маттиолой. Та взглянула на него и улыбнулась, откладывая книгу в одну из стопок рядом с нею.

— Я перебираю их в надежде найти хоть одну на нашем языке, — сказала она. — Но все они староязычные.

Чип тоже присел на корточки и взял только что отложенную его книжку. На корешке переплета была надпись мелкими буквами: «B<$Eroman a dotdot>dda ford»

— Хм-м, — промычал он, покачивая головой. Перелистал несколько старых, дотемна пожелтевших страниц. Фразы и слова были совершенно непонятны:

allvada 1<$Eroman о dotdot>gnerska, d<$Eroman о dotdot>k пег p<$Eroman a dot> briskorna. Над многими буквами стояли двойные точки и кружочки.

— Некоторые слова похожи на наши, так что их можно даже понять, — сказала она. — Но другие!.. Вот поглядите. — И она показала ему книгу, в которой все «N» были напечатаны наоборот: «И», а еще были квадратные буквы, но без донца: «П», причем вперемешку с обычными «Р» и «Е» и «О». — Что все это могло бы означать? — удивленно сказала она, кладя книгу на пол.

— Интересно найти такую, чтобы мы смогли прочесть, — сказал он, любуясь гладкостью ее смугло-румяной щеки.

— Да, хорошо бы, — согласилась она. — Но я думаю, все они прошли проверку прежде, чем попасть сюда, потому мы и не можем их читать.

— Думаете, их проверяли?

— Их должно было быть много на нашем языке, — сказала она, — иначе как бы он мог стать языком, если бы им широко не пользовались раньше?

— Да, конечно, — согласился он.