— Здесь все, — он показал Матильде шкатулку, которую держал в руках.

— Молчи, Обжора… пошел наверх.

Хотя Матильда называла мужчину Обжорой, он выглядел не то что толстым, а даже наоборот худым: мелкие черты его лица, востренький носик с ввалившейся переносицей, тонкие тесемочки губ, мелкие глазки и особенно эта не сходящая с лица улыбка… Парочка, конечно, была странная: муж-подкаблучник с лицом ненасытного садиста и жирная Матильда. Обхохочешься!

Обжора неслышно вышел из комнаты, унося шкатулку. За ним бесшумно закрылась дверь, но Марина как загипнотизированная продолжала смотреть на эту закрытую дверь.

— Что же ты, милочка, халву не кушаешь, — сказала Матильда, как-то слишком уж ласково на нее глядя.

— Спасибо, я наелась.

— Так что я хотела сказать, я мысль свою не закончила, — оживилась Матильда. — Вот Обжора, — она мотнула головой в сторону двери, за которой исчез ее муж. — Ему все равно, что жрать, он существо элементарное. Есть примитивное чувство голода, которое можно заглушить, нажравшись… все равно чем и как, лишь бы много. Причем, существу элементарному с примитивным и буквальным вкусом Обжоры все равно, будет ли он есть нежнейшее мясо лебедя по-гамбургски с изюмом, акулий плавник в мексиканском соусе или картошку с постным маслом и куском жаренного мяса из морозилки — ему нужно набить живот. Пробуя, например, марешаль из рябчиков, элементарное существо скажет, что он по вкусу напоминает курицу. Хотя это абсолютно не так, просто в своей примитивной головке из своего ограниченного количества вкусов он выбирает что-то, к чему этот вкус можно привязать. Он никогда не ощутит настоящего вкуса, ему это не дано да и не нужно.

— Так что же ему делать? Ничего не есть? — Матильда все больше нравилась Марине, она уже не обращала внимания на ее необыкновенную толстоту.

— Пусть ест вареную полбу. Миллионы элементарных существ, которые бродят по планете, не смогут отличить медведя на косточке от промороженной баранины. Человек цивилизованный, интеллектуальный и духовный должен развивать и утончать свой вкус. Утонченность, если человек хочет, конечно, достичь радости и блаженства, нужна во всем — в любви, например. Если жена сантехника привыкла к примитивным грубым ласкам мозолистых рук малоразвитого мужа, то попавшийся на ее пути изощренный сластолюбец окажется непонятым. Жена сантехника просто не способна будет ощутить тех тонких еле уловимых ласк губ, прикосновений и поглаживаний кончиками пальцев, тихого шепота… Ее нужно дерзко завалить на спину и сделать свое дело однообразно и скучно, как она привыкла, тогда она получит долю своего простого удовлетворения. Конечно, любовные утехи приятны, но более изощренно, продолжительно и надежно наслаждение, которое мы испытываем, принимая тонкую пищу, идеально приготовленную, когда мы способны распробовать и распознать все ее оттенки. И удивительно, что музыка вкуса состоит, как принято считать, всего из пяти вкусов, при смешении которых и создается этот невообразимый восторг тела и души. Это горький, — Матильда стала загибать на руке пальцы, — сладкий, соленый, кислый и пятый, который встречается очень редко, например, в сыре "Пармезан", это вкус умами. — Она показала толстую руку с растопыренными пальцами. — И из этих пяти вкусов складывается эта изумительная музыка вкуса. Иногда кажется все, это предел — более великого наслаждения ты не испытаешь никогда… Но проходит чуть времени и ты уже находишь нечто другое, более нежное, с более своеобразным запахом и вкусом. Причем, с возрастом это не притупляется и не надоедает, а наоборот оттачивается и утончается. Ведь самое главное заострить свой вкус, довести его до предела возможности и прозрачности.