- Я знаю все о слежке, - поведала Бабуля. – Недавно по телевизору показывали передачу про частных сыщиков, и ведущие не упустили ни одной детали.

Она сунула голову в большой баул, который приволокла с собой. - У меня здесь все, что нам нужно. Вот журналы, чтобы скоротать время. Я прихватила бутерброды и содовую. И даже бутылку.

- Что за бутылка?

- Обычно в ней храню оливки. - Она продемонстрировала мне бутылку. – Так мы сможем пИсать, не сходя с места. Все частные сыщики рассказывали, что это так делают.

- Я не могу мочиться в бутылку. Только мужчины могут писать в бутылки.

- Проклятие, - в сердцах сказала Бабуля. – И почему я не подумала об этом? Взяла и выбросила все оливки.

Мы читали журналы и даже вырвали парочку рецептов. Потом съели бутерброды и выпили содовую.

После содовой нам захотелось в туалет, поэтому мы вернулись ненадолго в отчий дом. Потом возвратились на Гамильтон, проскользнули на то же самое место позади Морелли и продолжили ожидание.

- Ты права, - через час решила Бабуля. – Это скучно.

Мы поиграли в «палача», сосчитали машины и, облив грязью, перемыли косточки Джой Барнхардт. Мы только начали играть в «Двадцать вопросов» (популярная развлекательная радиопередача Би-би-си – Прим.пер.), когда я выглянула в окно посмотреть на приближающийся транспорт и узнала Кенни Манкузо. Он управлял огромным, как автобус, «шевроле субурбан». Мы обменялись удивленными взглядами, замерев на самое длинное мгновение в истории.

- Черт! – заорала я, нащупывая ключ зажигания, повернувшись на сиденье и пытаясь не упустить Кенни из виду.

- Пошевеливайся, заводи машину – завопила Бабуля. – Не позволяй сбежать вонючему гаду!

Я дернула передачу и уже почти рванула с места, когда поняла, что Кенни развернулся на перекрестке и приближается к нам сзади. Позади меня машин не было. Я увидела, как «субурбан» сворачивает к бордюру и приказала Бабуле пристегнуться.

«Субурбан» врезался в зад «бьюика», мы вляпались в машину Морелли, которая, в свою очередь, впечаталась в автомобиль, стоящий перед ней. Кенни отъехал, нажал на газ и долбанул нас снова.

- Во дает, - произнесла Бабуля. – Я слишком стара для такой встряски. У меня совсем хрупкие кости в моем-то возрасте. - Тут она вытащила из своей обширной сумки длинноствольный кольт сорок пятого калибра, рванула дверь и вывалилась на тротуар. – Вот это тебя кое-чему научит, - заявила она, наставляя револьвер на «субурбан». Потом нажала на курок, из ствола вырвался огонь, и отдача швырнула ее на задницу.

Кенни пригнулся и не распрямлялся всю обратную дорогу до перекрестка, потом убрался восвояси.

- Я его достала? – поинтересовалась Бабуля.

- Нет, - ответила я, помогая ей подняться.

- Но близко подобралась?

- Трудно сказать.

Она поднесла руку ко лбу.

– Стукнула себе по голове дурацким оружием. Не ожидала такой отдачи.

Мы обошли вокруг машин, оценивая ущерб. «Бьюик», в сущности, не пострадал. Только царапина на огромном хромированном заднем бампере. Спереди я вообще не нашла повреждений.

Зато автомобиль Морелли выглядел как гармошка. Капот и крышка багажника смялись в лепешку, все фары были разбиты. Первую в ряду машину отбросило на пару футов вперед, но она не выглядела помятой. Небольшая выбоина на ее заднем бампере вполне могла и не быть следствием данного несчастного случая.

Я взглянула на улицу, ожидая, что выскочит Морелли, но тот не появлялся.

- Ты в порядке? – осведомилась я у бабули Мазур.

- Конечно, - ответила она. – Кабы не моя травма, я достала бы этот мешок с дерьмом.