— «Милліонеръ»! Давай сюда второй стаканчикъ! — крикнулъ Швырковъ Перешееву.

Тотъ подскочилъ съ серебрянымъ стаканчикомъ.

— Велите дать и второй бутербродъ съ икрой, — сказала Клавдія.

— «Милліонеръ»! Еще бутербродъ съ икрой королевѣ!

Швырковъ налилъ изъ бутылки въ два стаканчика — себѣ и Клавдіи, и они вышли. Вошелъ Феклистъ.

— Приказалъ ребятишкамъ лодку для вашей милости справить, — сказалъ онъ охотникамъ. — На лодкѣ до того лѣска, гдѣ выводки, мы живо доѣдемъ.

— Ну, вотъ спасибо. Пѣшкомъ-то я съ моимъ животомъ, ты самъ знаешь, не мастакъ ходить, — проговорилъ Швырковъ. — А то и до лѣсу-то ходи, да и въ лѣсу-то ходи.

Феклистъ стоялъ около стола и умильно смотрѣлъ на бутылку съ водкой.

— Вишь, глазищи-то выпучилъ! Выпить хочешь, что ли? — спросилъ его Швырковъ.

— Да какъ-же не хотѣть-то, ваша милость, Кондратій Захарычъ! Инда слюна бьетъ.

— «Милліонеръ»! Нацѣди ему Купель Силоамскую.

Перешеевъ взялъ большой серебряный бокалъ, привезенный для пива, и налилъ въ него водки. Феклистъ медленно и съ жадностью его выпилъ.

X

Охотники завтракали у Феклиста добрые два часа. Послѣ завтрака пили чай съ коньякомъ. Швырковъ склоненъ былъ напиться, но его комнаньонъ Шнель то и дѣло его останавливалъ отъ питья.

— Ну, какой-же ты будешь охотникъ, если намажешься? — говорилъ онъ Швыркову и достигъ, что тотъ былъ относительно трезвъ, когда они отправились на охоту.

Феклистъ, выпивъ бокалъ водки, продолжалъ умильно посматривать на бутылки, но ему Шнель пить больше не далъ. Клавдія наотрѣзъ отказалась пить, ограничившись одной рюмкой рябиновой наливки, сколько къ ней не приставали Швырковъ и Шнелъ. Шнель упрашивалъ съ нимъ чокнуться, она отвѣчала:

— Вечеромъ, вечеромъ… Вѣдь вы у насъ ночевать будете. Вотъ за ужиномъ и чокнусь съ вами, а теперь не могу, не просите, мнѣ нужно дома дѣло дѣлать, я сегодня изъ-за этого нарочно на заводъ на работу не пошла.

«Милліонеръ» Перешеевъ напился, хотя ему много пить не дали. Шнель, смѣясь, говорилъ, что Перешеевъ опьянѣлъ отъ старыхъ дрожжей, разбавленныхъ тремя рюмками.

— Вѣдь его только порастрясти, прибавь рюмку на старыя дрожжи — онъ и готовъ, — шутилъ Шнель и скомандовалъ:- Ну, пойдемте!

Швырковъ и Шнель начали надѣвать на себя яхташи, фляшки и пантронташи, вынули изъ чехловъ ружья. Собаки, видя приготовленія, прыгали и радостно визжали. Онѣ предчувствовали прогулку. Феклистъ облекся въ пальто и въ картузъ съ надорваннымъ козырькомъ, понесъ ружья, и всѣ отправились на рѣчку, которая протекала недалеко отъ деревни. Перешеевъ не могъ идти. Во время сборовъ онъ прикурнулъ въ уголкѣ на лавкѣ и заснулъ. Его оставили въ избѣ.

Клавдія провожала охотниковъ за ворота и вдругъ за угломъ избы увидѣла учителя. Онъ стоялъ блѣдный въ бѣломъ демикатоновомъ картузѣ на затылкѣ и въ синей блузѣ, опоясанной кожанымъ поясомъ. Глаза его блуждали. Худое желтое лицо съ маленькой бородкой было искажено иронической улыбкой, бѣлокурые длинные волосы выбились изъ-подъ картуза на лобъ и въ рукѣ онъ судорожно сжималъ толстую сучковатую палку.

Клавдія, увидавъ его, невольно попятилась и въ страхѣ побѣжала домой.

— Опять учитель здѣсь! Скажи ему, что меня дома нѣтъ, — проговорила она Сонѣ, которая прибирала закуску, и бросилась къ себѣ-въ комнату.

Но учитель уже стоялъ въ дверяхъ и искалъ Клавдію глазами.

— Мнѣ Клавдію Феклистовну… На одну минуту Клавдію Феклистовну, — мрачно говорилъ онъ Сонѣ.

— Да ея нѣтъ дома, — растерянно отвѣчала Соня.

— Какъ нѣтъ, Софья Феклистовна? Вы лжете, Софья Феклистовна! Я сію минуту видѣлъ за воротами.