Ни Кодзэн, ни Эйсэн не отличались пристрастием к спиртному. Выпив по одной чашечке, они перевернули их, взяли палочки и приступили к еде. Другие гости последовали их примеру. Осима с помощницами еле успевала подносить рис.

И вдруг посреди обычного в таких ситуациях гула послышались крики:

– А‑а! Что!! Что со мной?!!

Я вскинул голову и увидел, что послушник Эйсэн из храма Мароодзи поддерживает совсем обессилевшего Кодзэна. Выронив палочки для еды, одной рукой Кодзэн опирался о татами, а другой хватался за горло и грудь:

– Ох!.. Тяже… Тяжело!.. Воды!.. Дайте… воды… Несколько человек бросились на кухню, остальные в ужасе привстали.

– Что с вами, Кодзэн‑сан? Держитесь! Скоро вам будет лучше! – раздавались возгласы.

Староста приблизился к Кодзэну, внимательно вглядываясь в его лицо. И тут Кодзэн, вцепившись ногтями в татами, рухнул и забился в конвульсиях:

– Грудь… Тяжело…

Кровавая слюна брызнула на поднос с едой. Кто‑то вскрикнул, часть гостей столпилась вокруг Кодзэна, некоторые выбежали из гостиной. Такова была картина третьего убийства.

Ненавижу уксус

Череда страшных событий продолжилась. Новое бессмысленное и безумное в своей бессмысленности убийство…

Увидев на подносе кровь, доктор Араи резко поднялся и крикнул:

– Доктор Куно! Помогите мне!

Услышав этот оклик, я взглянул на дядю Цунэми. Никогда не забуду его лица в тот момент. Продолжая сидеть, он вытянулся вперед, накрыв своим телом поднос с едой. Его лоб был в поту, глаза, казалось, вот‑вот вылезут наружу, правая рука с зажатой в ней чашечкой для саке сильно дрожала. Я услышал, как чашечка хрустнула.

Голос доктора Араи, видимо, вернул дядю Цунэми к действительности, он достал платок и вытер лоб. Увидев на ладони кровь, суетливо забинтовал руку платком. Потом поднялся. Видно было, как у него дрожали колени.

Доктор Араи с удивлением взглянул на потрясенного Цунэми. Потом с профессиональной уверенностью начал осматривать Кодзэна.

– Пожалуйста, кто‑нибудь, принесите мой портфель, он в прихожей.

На просьбу откликнулась Мияко. Доктор Араи сделал несколько уколов, затем сокрушенно покачал головой:

– Все. Бесполезно.

– Доктор, в чем причина смерти? – испуганно спросил староста деревни.

– Не могу ответить до вскрытия. Но странно, агония точно такая же, как была у Куя‑сан. А вы что думаете, доктор Куно?

Тот, казалось, немного успокоился, но на вопрос своего коллеги никак не прореагировал. Все находившиеся в гостиной с подозрением взирали на него. И вдруг кто‑то схватил меня за плечо и завопил:

– Это он! Это он подсыпал ему яду!

Я вздрогнул и резко повернулся. Эйсэн из храма Мароодзи тыкал в меня пальцем:

– Сволочь! Эта сволочь подбросила яд! Этот подлец убил родного деда! Потом своего брата! А сегодня хотел убить меня, но по ошибке убил настоятеля!

На лбу Эйсэна пульсировала вздувшаяся вена. Вытаращенные глаза налились кровью.

Кто‑то, оттолкнув меня в сторону, встал между мной и беснующимся священнослужителем. Это была Харуё, моя старшая сестра.

– Эйсэн‑сан, вы отдаете себе отчет в том, что говорите?! – гневно воскликнула она. – Чего ради Тацуя‑сан стал бы убивать вас? Он к вам не имеет никакого отношения, как и вы к нему!

Эйсэн вздрогнул, глаза его сверкнули. Он оглядел гостиную, увидев, что все взгляды устремлены на него, еще раз сверкнул глазами, а потом вытер краем одеяния пот на лбу и неожиданно смущенно произнес:

– Я… Я прошу прощения.