Вернувшись домой, Полли заглянула в мамин кабинет, но Нина, одна из сотрудниц, улыбнулась, держа возле уха телефонную трубку, и одними губами произнесла:

— В конюшнях. Вешает украшения.

Полли с благодарностью кивнула и решила сначала переодеться, а уже потом идти помогать. Чтобы почувствовать себя окончательно на каникулах, ей нужно снять с себя школьную форму.

Сменив одежду, Полли поспешила на террасу к Рексу. Она всегда так поступала, когда возвращалась из школы.

Погода стояла чудесная. Солнце медленно клонилось к западу, а сквозь деревья были видны кусочки поблескивающего моря. Полли провела рукой по каменному носу Рекса и увидела, как по спине пса побежали золотистые переливы. Это блестел на солнце не золотисто-зелёный мох, росший кое-где на морде статуи, и даже не тусклое октябрьское солнце. Это был сам Рекс, его душа, жившая в глубине камня. Он слышал её, но почему-то не просыпался.

— Рекс, — позвала Полли, оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что никто из посетителей имения её не слышит. Пенхэллоу-холл всегда мог похвастаться большим количеством туристов не только на каникулах, но и в обычные дни. Даже сейчас люди гуляли по дому и в садах. Полли радовалась этому, ведь в конце концов это была мамина работа следить за тем, чтобы дела в Пенхэллоу шли хорошо и поместье приносило достаточный доход. Но порой Полли хотелось, чтобы посетители не ходили в розовый сад. Она понимала, почему люди так хотят полюбоваться растущими на клумбах травами, которые в это время года были усыпаны созревшими семенами, или насладиться осенними красками деревьев в роще, наполовину скрывавшей тропинку к скалам, а также видом моря. Одним словом, сады в октябре были чудесны. Но разговаривать со статуей в присутствии других людей было непросто, ведь любой мог их услышать.

— Слишком холодно, — буркнул огромный пёс. Магнус не злился, но такой уж у него был голос, низкий и ворчливый.

— Не так уж и холодно, — шёпотом ответила Полли. Ей даже нравился свежий и чистый воздух. Такой воздух как нельзя лучше подходил к оранжево-золотистой листве и слабому запаху костров, доносившемуся из садов. Этим утром были первые заморозки. И когда Полли шла утром в школу, трава лужаек сверкала у неё под ногами.

— Холодно и сыро, а сырость пробирает нас до костей, Полли. Не мешай нам спать.

Полли вздохнула и снова провела рукой по каменному носу Рекса.

Полли пошла по лужайке, то и дело оглядываясь на статуи. Обычно Рекс всегда с удовольствием просыпался, носился по лужайкам и бегал за ней на пляже. Когда он превращался из статуи в обычного пса, нужно было быть особенно осторожным, чтобы посетители этого не заметили. Обычно только Полли могла видеть ожившего Рекса, но момент, когда каменная статуя потягивается, садится, отряхивается, а затем исчезает с пьедестала, мог заметить любой.

— Да ему несколько сотен лет, — пробормотала Полли себе под нос, поворачивая за угол дома по направлению к старым конюшням, где находилась сейчас её мама.

Полли точно не знала, сколько лет Рексу. Он был частью Пенхэллоу с момента постройки дома. Более того, он был куда древнее, чем средневековая деревянная лестница, которую семья Пенхэллоу оставила при постройке нового большого дома во времена Тюдоров. С тех пор каждое поколение Пенхэллоу что-то достраивало, но Полли нравились разнообразные башенки особняка, возведённые в разные эпохи.

Может быть, и правда статуи более чувствительны к холоду, а древние псы-призраки просыпаются только в тёплую погоду.