– Правильно. Только так и нужно жить.

– В прошлом полугодии мы в классе читали эту строку, и она меня жутко испугала; не могу выкинуть ее из головы: «Как можно спрятаться от того, что всегда с тобой?» Вот почему я сделала татуировку. Мама думает, это из-за того, что хочу быть как все, но на самом деле все наоборот. Я хочу, чтобы в школе об этом узнали и сказали: «Что? Паулина Острова, этот глупый книжный червь, обзавелась татуировкой?» Я не хочу, повзрослев, оставаться такой, какая я теперь, Фрэнни… Это я звонила в дверь. Не хотела быть здесь одна. Надеялась, что ты меня найдешь.

– Правильно сделала. Но сейчас будет лучше, если ты вернешься домой. Суп почти готов. Запомни и еще одну вещь: обычно то, что тебя больше всего пугает, и заставляет тебя крутиться быстрее всего. От привидения бежишь быстрее, чем от контрольной по математике.

Она не шевельнулась.

~ Я не жалею об этом. О татуировке.

– Чего жалеть-то? А кстати, чего ты там себе вытатуировала?

– Не твое дело.

 

Жизнь продолжалась. Мы съели суп, легли спать, на следующее утро встали и шагнули в будущее, о котором так беспокоилась Паулина. Олд-вертью больше не появился, как, кстати, и Скьяво. Воздух снова стал пахнуть, как всегда, наша машина не капризничала. Джонни Петанглс свалился в одну из канав, которые недавно вырыли у реки, и вывихнул лодыжку. Сьюзен Джиннети отправилась на конференцию мэров малых городов. Вернувшись, она обнаружила, что ее муж Фредерик съехал. К вящему неудовольствию мэра, он снял дом всего в четырех кварталах от нее. Мы как-то встретились с ним на рынке, и он мне сказал, что в ее власти вышвырнуть его из своей жизни, но из города, который ему полюбился, он уезжать не собирается.

Это меня удивило. Говоря по правде, Крейнс-Вью – так себе городишко. Многие тут оказываются по ошибке или когда присматривают для себя что-нибудь более живописное на берегах Гудзона. Иногда они останавливаются перекусить в столовой Скрэппи или в пиццерии Чарли. Иногда они после этого проводят тут столько времени, что, пока переваривается их высокохолестериновая еда, даже успевают прогуляться по центру, протяженность которого – один квартал.

Мне нравится здесь жить, потому что я люблю привычные вещи. Отправляясь спать, я всегда ставлю свои ботинки в одно и то же место, на завтрак почти всегда ем одно и то же. В молодые годы я достаточно поездил по миру, чтобы понять; страны, на почтовых марках которых изображены слоны, пингвины и змеи coluber de rusi,не для меня. Нет уж, спасибо. Как и другие из моего поколения, прошедшие службу во Вьетнаме и потрясенные пережитым, я, прежде чем вернуться домой, немало попутешествовал. И я вполне могу обойтись без того, чтобы просыпаться утром от громкого кашля верблюда, который просовывает голову в окно моей спальни (Кабул), и без свежих манго на рынке в Порт-Луисе, Маврикий. Крейнс-Вью – это сэндвич с арахисовым маслом, очень сытный, очень американский, вкусный, скучноватый. И да благословит его Бог.

 

Несколькими ночами позже неугомонный маленький человечек, поселившийся в моем мочевом пузыре, когда мне было что-то около сорока, разбудил меня, потому что ему приспичило в туалет – немедленно! Добро пожаловать, зрелый возраст! Время, когда постигаешь, что твое тело не только сумма его составных частей, но еще и что одни слагаемые этой суммы функционируют исправно, а другие – нет.

Магда так привычно, уютно прижималась ко мне во сне, обхватив меня руками и ногами. Когда я высвобождался из ее объятий, она пробормотала что-то, звучавшее очень сексуально. Моя первая жена спала на таком расстоянии от меня, что, если мне нужно было перетянуть на свой край одеяло, приходилось звонить ей по междугородке.