Это было ошибкой! Вместе с боевой мощью меча меня покинуло королевское величие, оставив только перепуганную мудротеевскую девчонку перед толпой бухих гопников. Управление над моим прекрасным телом перехватил инстинкт самосохранения.

- Ах, вот ты как, металлист недоделанный?! – в ярости заорала я, вращая над головой превратившийся в дилдо Дерьмовый меч.- Ну, так я тебе сейчас покажу, что у нас на раёне творят при помощи обрезка шланга! Отряд, в рукопашную! Меняемся кошмарами!

Мои соратники на секунду застыли в недоумении, но умница Менька тут же просекла глубину гениальной мысли и первой залепила с ноги промеж ног одному из авиа-инспекторов. Мерчандайзерский боевой стиль «коррекция генома» – страшная штука… Воспрянувший духом Чкал не замедлил с ответной любезностью, смачным хуком отправив в нокаут сразу двух банкиров. Я с оттяжечкой врезала обмякшим мечом по кумполу ветеринара с ржавыми ножницами – «собственность» Лассаля, надо полагать – и кинулась в гущу гламурных пэтэушников, сея телесные повреждения и порванные наряды. Юркий Гаттер, лишившийся волшебной палочки, стелился по нижнему ярусу драки, и то здесь, то там кто-то из нечисти громко выл, хватаясь за пнутую голень. Прозак с Финлепсином прописывали люлей солдафонам, требующим явится в военкомат с вещами, и оголтелым священнослужителям, пропагандирующим строгий целибат. Ощерившийся Лассаль теннисным мячиком скакал по головам грудастых инкубаторских цыпочек, портя прически и расцарапывая холеные мордашки. Даже Деанусу пришлось пустить в ход кулаки, отбиваясь от мордатых стражников, которые жаждали посмотреть регистрацию куриного оборотня.

Несмотря на суровый отпор, армия Сэмюэля не ослабляла натиск, и скоро я поняла – почему. Сквозь открытый портал непрерывным потоком лезли все новые и новые бесы, принимая облик наших худших кошмаров. Если в корне не переломить ход сражения, нас в конце концов просто задавят численным превосходством! Нужно срочно что-то придумывать, но вот беда – королевский мозг временно пребывает в ждущем режиме...

- Тупи, не желаешь немножко помочь?! – обратился запыхавшийся Бляд к индейцу, традиционно застрявшему на этапе снятия набедренной повязки. Волшебство Сэмюэля весьма напрасно не сочло запасную ногу капитана оружием, потому что бывалый пират с трудом, но вполне успешно прикрывал виртуозными пинками медлительного оборотня и чокнутого ректора, по-прежнему ковыряющегося в пыли.

В ответ живот Тупи издал громкое урчание.

– Только не говори, что собираешься перекусить! – простонал кэп.

Но оказалось, что звук доносился не из пищеварительной системы вождя. Всеми позабытый, мирно спящий в своей корзине семикрыл, проснулся от шума драки и высунул голову из убежища, с любопытством оглядываясь и вопросительно курлыкая. Взгляд его упал на разбросанные по полу пожитки Шамбл Д’Ора, и сонный зверек неожиданно оживился: одним прыжком преодолел расстояние до груды склянок и мешочков, и принялся жадно поедать какие-то сморщенные ягоды. У увидевшего эту картину Финлепсина глаза сделались размером с десертные тарелки.

- Ховайся в бульбу!!! – завопил он голосом, рядом которым скрип железом по стеклу показался бы эльфийской музыкой.

Побоище на бесконечно долгие мгновения превратилось в вопросительную немую сцену. Выглянувший из месива Поппи смахнул пыль со стекол дальнобойных очков – и сделался нездорового зеленого цвета.

- Виагровые плоды… – пропищал он фальцетом.

От пронзительного визга пятихуя заныли зубы и Финлепсин. Расправив все свои крылья и остальные члены, Писюк гордо реял над полем боя. Его горящие красным огнем глаза нетерпеливо выискивали первую жертву, и под этим взглядом стало неуютно даже отродьям ада. Гнусная ухмылочка увешанного цепями Сэма постепенно утратила самоуверенность: он почувствовал, что апокалипсис наступает раньше срока и в незапланированной форме.