Дека неуверенно шагнул прочь, а потом, как последний болван, повернулся к сестре. Его лицо обмякло от изумления.

– Я думал, что ты… Что ты выберешь…

У нее вырвался звук, примерно означавший «Сил моих нет!». Я же, опустившись на колени, пытался дышать, невзирая на дыру в легком.

– Я же сказала, что буду хорошей! – рявкнула она. (Если бы я мог, я расхохотался бы просто от восхищения.) – Ты же мой брат! А теперь беги! Спасайся, пока он не…

– Погодите, – прохрипел я.

В горле и во рту было полно крови. Я закашлялся, шаря рукой у себя за спиной в попытке нащупать торчащую рукоять. Она всадила нож достаточно высоко, зацепив сердце. Вот это девчонка!

– Шахар! Бежим со мной! – Дека схватил сестру за руки. – Мы пойдем к писцам…

– Не глупи! Куда им против бога! Ты должен…

– Да погодите же, – повторил я, выплюнув наконец достаточно крови, чтобы прочистить горло. Я сплюнул еще в багровую лужицу, натекшую между моими руками, но до рукояти дотянуться так и не смог. Зато мог говорить – медленно и с усилием. – Я никого из вас не обижу…

– Врешь, – заявила Шахар. – Ты же Плутишка. Ты всегда обманываешь.

– Сейчас я не плутую. – Я очень осторожно набрал воздуху в грудь: он был необходим, чтобы говорить. – Я передумал. Я не собираюсь… никого из вас… убивать.

Наступила тишина. Мое легкое пыталось срастись, но лезвие мешало. Дотянусь я до него или нет, через несколько минут нож вывалится сам по себе. Правда, эти минуты будут очень неприятными и грязными.

– Почему? – спросил наконец Дека. – Почему ты передумал?

– Вытащи из меня этот… проклятый нож, и расскажу.

– Это ловушка… – начала было Шахар, но Декарта уже шагнул ко мне.

Уперся рукой мне в плечо, другой взялся за рукоять и вытащил нож. Я облегченно выдохнул, хотя это чуть не довело меня до нового приступа кашля.

– Спасибо, – поблагодарил я, подчеркнуто обращаясь к Декарте.

Когда я довольно-таки неласково обернулся к Шахар, она напряглась и отпрянула, потом остановилась, вдохнула поглубже и плотно сжала губы. Она была готова к тому, что сейчас ее будут убивать.

– Да ладно, хватит мученицу изображать, – проговорил я устало. – Очень здорово, что вы настолько готовы жизнь положить друг за дружку, но меня от этого уже тошнит. Сейчас начну не только кровью блевать.

Декарта между тем так и не убрал ладонь с моего плеча, и я понял почему, когда он наклонился и заглянул мне в лицо. Глаза у него округлились.

– Да ты же ослабил себя, – пробормотал он. – Заставив Шахар выбирать… Это и тебе повредило!

Да, повредило, и дело было вовсе не в паршивом ноже, хотя докладывать об этом я ему не собирался. Будь при мне моя полная сила, я бы одной волей убрал нож из тела. Или сам от него убрался. Я стряхнул руку Декарты и поднялся. Правда, мне пришлось кашлянуть еще раз или два, прежде чем самочувствие восстановилось. Спохватившись, я убрал кровь с одежды и пола.

– Я уничтожил некоторую часть ее детства, – сказал я, со вздохом оборачиваясь к Шахар. – Если честно, это была глупость. С детьми во взрослые игры играть вообще глупо. Правда, ты сама меня довела…

Шахар не ответила. Судя по лицу, она отходила от шока, и у меня внутри опять екнуло: вот и еще одно подтверждение вреда, который я ей причинил. Но когда Декарта подошел к сестре и его рука нашла ее руку, мне полегчало. Они посмотрели друг на дружку.