– А-а, вот вы о чем, – сказал я, недовольный, что угодил в ловушку старой привычки. – Ну так вот, я все равно не слуга. Уж поверьте на слово.

– И ты не из теманской делегации, – продолжил мальчик. Он говорил медленно, а в глазах отражалась стремительная работа мысли. – У них единственным ребенком был Датеннэй, и вообще они уже три дня как уехали. И одеты были по-темански. Везде металлические нашивки, а волосы вьющиеся…

– Верно, я и не теманец, – снова заулыбался я, ожидая дальнейших предположений.

– Но ты похож на теманца, – вставила девочка. Она мне явно не верила и показала на мою голову. – Волосы у тебя почти не вьются, глаза пристальные и не раскосые, а кожа темней, чем у Деки…

Я покосился на мальчика, которому явно не понравилось такое сравнение. И я понимал почему. Хотя у него на лбу и красовалась окружность, свидетельство чистокровного родства, было совершенно очевидно: кто-то, скажем так, протащил неамнийские сласти на пир его происхождения. Я, пожалуй, счел бы его выходцем с Дальнего Севера – хоть и знал, что такое решительно невозможно. Черты лица у него в целом были вытянутые, амнийские, но вот волосы – черней тьмы Нахадота и прямые, как раздуваемая ветром трава. А глубокая смуглость кожи не имела никакого отношения к загару. Я видел, как младенцев с подобной внешностью топили, обезглавливали, сбрасывали с Пирса… Или помечали как низкородных и отдавали на воспитание слугам. И ни один из таких не был удостоен метки чистокровного.

Зато у девочки какие-либо чужеземные черты отсутствовали начисто. Хотя погодите-ка. Есть, хотя и еле заметные. Полнота губ, угол скул, да и волосы отливают скорей желтой медью, а не солнечным золотом. В глазах амнийцев подобные черты составили бы, скорее, «интересную» особенность, щепотку экзотики без неприятного политического багажа. Не будь при ней братца, никому бы и в голову не пришло, что кровь у нее тоже с подмесом.

Я снова перевел взгляд на мальчика и увидел в его глазах настороженность и тревогу. Ну конечно. Его жизнь, вероятно, уже начали превращать в ад.

Пока я над этим размышлял, дети шепотом заспорили, на какую из смертных рас я больше похож. Я, конечно, слышал каждое слово, но из вежливости притворялся глухим. Наконец мальчик этаким «страшным» голосом произнес:

– По-моему, он вообще не теманец…

И по его тону я понял: паренек начал подозревать, кто я на самом деле такой.

Они совершенно одинаковым движением подняли головы и вновь уставились на меня.

– Неважно, слуга ты или нет, теманец или еще кто, – заявила девочка. – Только мы все равно чистокровные, а это значит, ты должен делать, что мы велим.

– Не должен, – сказал я.

– А вот и должен!

– А ты меня заставь, – зевнул я и закрыл глаза.

Они снова замолчали, и я ощущал их испуг. Я мог бы над ними сжалиться, но уж больно происходящее меня забавляло. Через какое-то время я почувствовал движение воздуха и тепло. Открыл глаза и увидел, что мальчик присел рядом со мной.

– Почему ты не хочешь нам помочь? – спросил он с искренним непониманием в голосе, и я чуть не размяк под взглядом больших темных глаз. – Мы целый день тут, внизу, бродим, уже все бутерброды съели. А как вернуться, не знаем.

Вот проклятье! Никогда не мог устоять перед милыми и сообразительными детьми.