Лили улыбнулась, но Уэбб заметил тревогу в ее глазах.

— Без тебя я никуда не уеду, — сказала она. Прежде чем он успел ответить, Лили повернулась и вошла в зал судебных заседаний. В следующее мгновение угрюмый страж захлопнул дверь перед носом Уэбба.

Лили сидела в напряжении, ожидая, что судья в любой момент может подняться со своего места и объявить ее самозванкой. Но все шло так, как и предсказывал Труссебуа, хотя он ни словом не обмолвился о том, как долго все будет продолжаться. Однако Лили ни на миг не забывала, что следует проявлять бдительность.

Наконец с места свидетелей поднялась мадам Костар. Она посмотрела на Лили и улыбнулась. Затем, взглянув на судью, заговорила:

— Поверьте, мы с мужем просто счастливы, что наша милая Аделаида вернулась домой. Она для нас как дочь. — Почтенная дама всхлипнула и утерла рукавом нос и слезы, струившиеся по ее щекам.

— Возможно, так оно и есть, гражданка Костар, — кивнул судья: несколько устаревшее обращение «гражданка» не предвещало ничего хорошего. — Но можете ли вы подтвердить, что эта женщина действительно является законной дочерью гражданина де Шевену, больше известного как граф де Шевену?

Мадам Костар казалась обиженной, ее лицо пошло красными пятнами.

— Вы хотите сказать, что наша дорогая Аделаида незаконнорожденная? Да как вы смеете? Я уже служила у графа, когда моя хозяйка, графиня де Шевену, произвела на свет эту девочку. Моя хозяйка была благородной женщиной и не могла…

Судья поднял руку:

— Гражданка Костар, я не собираюсь порочить доброе имя вашей бывшей хозяйки. Я просто хочу, чтобы вы, указав на эту женщину, поклялись, что она является Аделаидой де Шевену.

— Так бы сразу и сказали, — фыркнула мадам Костар. Она указала пухлым пальцем на Лили: — Эта милая девочка — дочь Анри де Шевену. Я готова поклясться жизнью.

Судья поблагодарил мадам Костар, и та снова заняла свое место. И тут Лили заметила, что супруги Костар обменялись весьма выразительными взглядами.

И Лили вдруг почувствовала: эти люди готовы ко всему. Покорные судьбе, они знают, что в любой момент их может настигнуть смерть.

Но чего же опасаются Костары? Неужели…

В этот момент судья вызвал мадам Павиль.

Как и мадам Костар, мадам Павиль тотчас залилась слезами.

«Я готова поклясться жизнью». Эти слова не давали Лили покоя. Почему мадам Костар так сказала? И чего же она все-таки боялась?

И вдруг Лили осенило.

Костары все знали! Знали, что она не Аделаида, знали это с самого первого дня. Тогда почему же они встретили ее с такой радостью? Почему свидетельствовали в ее пользу и подтвердили, что она самая настоящая Аделаида де Шевену?

Лили перехватила взгляд Труссебуа — тот как-то странно посмотрел на Костаров. А мадам Павиль, по-прежнему заливаясь слезами, говорила о своей «безвременно ушедшей подруге» графине де Шевену.

— Я хотела воспитать Аделаиду как собственную дочь… — Мадам Павиль всхлипнула. — А граф был очень жесток, отправил ее на Мартинику. Я догадываюсь, почему он так поступил — Аделаида постоянно напоминала ему о покойной жене, а он безумно любил ее. Посмотрите на Аделаиду. Она вылитая Мари.

Лили вежливо кивнула судье. И тут же все взгляды обратились на нее. Но она все же успела заметить, как Труссебуа снова посмотрел на Костаров.

Было очевидно, что солиситор тоже знает что-то очень важное… Но что именно?

Тут Труссебуа поднялся и заговорил. Лили внимательно слушала, ей казалось, что в речи солиситора — ответы на многие ее вопросы.