— …И я, разумеется, понимаю, что все дело в деньгах, — говорил Труссебуа. — Слишком велико состояние, которое должна унаследовать мадемуазель де Шевену. Однако же…

Теперь все стало ясно. «Слишком велико состояние…»

Эти трое сплотились для того, чтобы деньги де Шевену не достались Наполеону и его алчным министрам.

Но чего же именно они добиваются? Лили взглянула на закрытую дверь. Ей сейчас очень хотелось сообщить Уэббу о своем открытии и выслушать его соображения на этот счет.

И вдруг дверь отворилась. В зал вошел офицер и направился прямо к судье. Склонившись над столом, офицер что-то проговорил. Судья внимательно выслушал его и молча кивнул.

Лили затаила дыхание. Она поняла: случилось что-то непредвиденное.

— Гражданин Труссебуа, мне сообщили чрезвычайно важную новость, — объявил судья. — Здесь появился еще один свидетель, он утверждает, что у него имеется информация о вашей клиентке.

Лили в отчаянии взглянула на дверь, потом на ближайшее от нее окно. В этот момент Труссебуа поднялся со своего места и направился к судье. Солиситор был смертельно бледен.

— Что случилось? — спросила Лили, когда он проходил мимо.

Труссебуа раскрыл было рот, но так ничего и не сказал. Однако Лили заметила, что губы его дрожали. На ее вопрос ответил судья.

— Французская республика вызывает свидетеля по этому делу, — объявил он. — Мари-Тереза-Жанна Понтавик с острова Мартиника, настоятельница монастырской школы «Ле-Дам-дю-Провиденс».

Глава 17

В следующее мгновение дверь снова отворилась, и в зале появился высокий широкоплечий охранник, сопровождавший нового свидетеля.

Мать-настоятельница монастырской школы Аделаиды? Теперь уже Лили не сомневалась: сейчас слушание закончится, ее арестуют, а завтра утром казнят. Возможно, эта монахиня будет настолько добра, что помолится за ее грешную душу.

Когда настоятельница проходила мимо, Лили отвернулась: она страшилась взглянуть в лицо этой женщине Лили вспомнила последние слова Уэбба. Он сказал: «Если что-нибудь случится, постарайся выбраться отсюда».

Она посмотрела на дверь. У двери стоял все тот же широкоплечий охранник.

Побег исключается.

— Итак, гражданка, — обратился судья к настоятельнице, занявшей свидетельское место. — Вы заявляете, что у вас есть сведения по этому делу?

— Да, сын мой.

Лили по-прежнему боялась взглянуть в лицо этой женщине — ведь та тотчас ее разоблачила бы. Но что-то в голосе монахини привлекло ее внимание. Возможно — легкий акцент. А может быть, негромкий, но мелодичный голос. Очень знакомый голос…

В конце концов любопытство взяло верх — Лили посмотрела в лицо свидетельнице. И тут все страхи исчезли — арест ей не грозил.

Страхи исчезли, и теперь ее терзала жгучая ревность. Теперь она знала, почему Уэбб накануне покинул ее, знала, с кем он провел весь день.

Со своей бывшей любовницей.

Из-под черно-белого головного убора монашки на Лили смотрели ярко-голубые глаза Амелии, леди Марстон.

Офицер подбежал к скромному черному экипажу, стоявшему неподалеку от здания, где проводились слушания, и что-то сказал сидевшему в карете человеку. Тот велел кучеру трогаться.

— Объясните мне еще раз: почему я позволяю этой женщине завладеть состоянием де Шевену? — спросил Наполеон, скрестив на груди руки и откидываясь на спинку сиденья.

Жозеф Фуше улыбнулся:

— Потому что она поможет нам раскрыть тайны вероломного Анри де Шевену.

— Откуда такая уверенность?

— Я уже давно подозревал, что Анри де Шевену — изменник и шпион, но не знал, кто именно является его хозяином.