София молча наблюдала, как менялось выражение, его. лица, словно он обдумывал проблему огромной важности и наконец пришел к решению. Но каково оно, ей не дано знать. И времени на вопросы не было.

— Осторожно! — прошептал Оливер. — За нами наблюдают.

Впереди, на углу одной из перекрестных улочек, она увидела трех человек в полицейских мундирах. Настоящие I рожи. Они угрюмо и пристально смотрели на толпу, будто выискивали жертву. Как стервятники.

— Точно, — выдохнула София. — Я чую беду.

Вдруг один из них яростно завопил. Свирель вздрогнула, решив, что все пропало и этим гнусным мордам известно об ордере на их арест. Однако те остановились в десяти шагах от повозки.

И лишь тогда она заметила их жертву — трясущегося, дряхлого, согбенного старика с лентами офицера Королевского полка на груди. Он стоял на слабых ногах с краю от текущей мимо него толпы. Бывшие офицеры королевской армии, к которым теперь все относились с презрением, давно попрятались или эмигрировали, а этот был так стар и так давно в отставке, что уже мало что понимал в происходящем. Поэтому и вышел на улицу, чувствуя всеобщее праздничное настроение, при полном параде. На свою беду.

Крик застыл у Свирели в горле, когда первый из полицейских двинулся на старика, словно бешеная собака, у которой от возбуждения потекла слюна из пасти. И остальные последовали за своим взбесившимся вожаком.

Джайлз дернулся, намереваясь броситься на негодяев.

Не успев осознать, что делает, Свирель приказала Оливеру:

— Останови его! — И к своему ужасу поняла, что имела в виду не злодея, а Джайлза.

Оливер успел схватить Джайлза за воротник и перехватить другой рукой так, что Джайлз не мог пошевелиться.

— Немедленно отпусти меня! — прошипел взбешенный Джайлз через плечо, пытаясь вырваться из мертвой хватки Оливера.

София помотала головой, не позволяя ему сделать то, что он считал справедливым. По той причине, что если бы он вмешался, то следующими жертвами стали бы они.

Ни дряхлый вид старика, ни его слабые протесты не остановили мгновенно разъярившуюся толпу. Она окружила старика. Полицейские подняли свои пики и начали кровавое избиение.

— Крови. Крови. Крови, — скандировала толпа. И побежала. Окровавленное старческое тело яркой кучкой осталось лежать на серой грязной улице.

София заставляла себя отвести взгляд от той жуткой мясорубки, в которую превратилось нападение на беззащитного старика. Как и в своем ночном кошмаре, она будто оцепенела и не в силах была пошевелиться или хотя бы сказать слово. В горле разросся. горький ком, она с трудом подавила рвущиеся из груди рыдания.

Что наделала?!

Джайлз вырвался из рук Оливера и снова рванулся вперед.

— Оставьте их, дружище, — произнес Оливер. — Вспомните, кто вы и где вы.

Одного взгляда на старика было достаточно, чтобы понять: помочь несчастному уже нельзя. Надо ли вмешиваться?

— Как вы можете сохранять хладнокровие в такой ситуации? — возмутился Джайлз, обращаясь к Свирели. Оливер, как он понял, и пальцем не пошевелит без разрешения своей хозяйки. Значит, это она велела не вмешиваться.

— Сядьте в повозку, — приказала она, но взгляд ее был прикован к кровавому месиву.

— Не раньше, чем…

— Садитесь, или мы уедем без вас!

В ярости Джайлз сделал движение к ней. С языка готовы были сорваться злые слова. Пока он вдруг не осознал, что совершенно неправильно расценил ее поступок.

Ее щеки и губы побелели и казались безжизненными.