Вам странно, что я разговорился с дамой-пипи в китайской глуши? Готов подивить вас, дав три ответа.

Мои бабушки драили полы у хозяев. Изучая язык, я не отказываюсь ни от какой возможности попрактиковаться в нем. И наконец, в деловых переговорах я использую прием: чтобы пощекотать нервы партнеров, я, прервав дискуссию в самый неожиданный момент, отлучаюсь, оставив их в неведении относительно своих намерений. Этот метод заставляет меня устремляться в туалет не реже, чем патриарха с побитой долгой жизнью простатой.

И вот как-то утром я без предупреждения бросил двоих сотрудников коммерческого отдела «Перл-Ривер пластик продакшн» и, пока они наверху в ожидании моих заказов сгорали от нетерпения, мирно болтал в подвале. В поисках мелочи для чаевых я выронил из кармана пиджака фотографию. Служащая подобрала ее и, увидев мою семью, улыбнулась:

– Это ваши дети, господин?

– Да.

– Сколько их у вас?

– К счастью, двое. Девочка и мальчик. На большее я не рассчитывал.

– Превысить цель не значит достигнуть ее.

Известный штамп. Я понимал, что вежливость требует от меня задать ей тот же вопрос.

– А у вас?

– Десять.

– Простите, сколько?

– У меня десять детей.

Сначала я усомнился в своем знании кантонского диалекта… На всякий случай я повторил цифру «десять» по-китайски и по-английски. Каждый раз она согласно кивала.

Все еще не веря, я растопырил пальцы веером.

– Десять?!

Для убедительности она перечислила имена:

– Тинг Тинг, Хо, Да Сиа, Кун, Конг, Ли Мэй, Ванг, Рю, Жу, Шуанг.

Эти слоги будили в душе госпожи Минг такую нежность, озаряя ее глаза и разглаживая лицо, что она словно на миг помолодела.

Воздержавшись от комментариев, я изобразил на лице подобающее восхищение, щелкнул каблуками и по-быстрому вернулся к покинутым торговцам.

Я был ошеломлен. Какая наглая ложь!

Неужели она думает, что я ей поверю? Или она считает меня идиотом? Любому – даже самому безмозглому туристу – известно, что в целях обуздания демографического роста китайское государство в течение десятилетий запрещало семейным парам рожать больше одного ребенка.

Во время обеда, на который я был приглашен своими собеседниками из «Перл-Ривер пластик продакшн», я, вспомнив о бессмысленном бахвальстве госпожи Минг, поинтересовался у них, существуют ли отступления от закона о единственном ребенке.

– Исключения? Смягчение… В некоторых провинциях, в случае если ни один из супругов не имеет братьев и сестер, разрешается иметь второго ребенка.

– В деревнях, если рождается девочка, у крестьян есть право попытаться родить мальчика.

– Почему мальчика? – Я изобразил крайнее изумление.

– Потому что мальчик сможет выполнять тяжелую работу. А потом возьмет на себя заботу о родителях.

– Вот оно что. Выходит, девочки здесь отличаются неблагодарностью?

– Нет, но, когда девочка уходит в семью мужа, родители теряют ее.

– Что происходит, если молодая мать снова забеременела?

– Она делает аборт.

– А если ребенок уже появился на свет?

– Она платит штраф. Немалый штраф.

– А может китаянка иметь десять детей?

Прикрыв глаза, служащие коммерческого отдела запричитали и захлопали ладошками по столу. Сморщенные лица с открытыми ртами стали краснее, чем обезьяний зад. Под действием сотрясавших тела спазмов зернышки риса, кусочки свинины и соус из черной фасоли поднялись из их желудков к горлу, выступили на губах. Они раздули щеки, пытаясь сдержать рвоту.

Это можно было предвидеть, к этому я и стремился: смеющийся бизнесмен всегда перебарщивает; а уж китайский бизнесмен…

Хотя я испытывал неловкость, все же взрыв их веселья меня устраивал: расхохотаться – вот как мне следовало отреагировать на заявление госпожи Минг.