Только подойдя к кабинету, она заметила Питера, стоящего в дверях, нервно теребившем медную ручку.

–Питер?

Мужчина вздрогнул и окинул ее долгим, тусклым взглядом, подернутым пеленой боли и грусти.

–Как прошел разговор? – Выдавил он из себя вопрос.

Кетрин пожала плечами и, зашла в кабинет.

Оливер и Барбара сидели на диване и подскочили, когда она вошла, будто сама королева Бельгии польстила им своим визитом.

–Кет? – Прошептал Оливер.

–Знаете, – Кетрин говорила очень тихо, так что коллегам приходилось прислушиваться. – Если бы мне дали шанс вернуть все назад, если бы я знала, что со мной произойдет, когда я приду в ФБР, – они, затаившись, слушали, боясь спугнуть минуту откровения. – Даже если годы назад я знала, через что мне придется пройти, я не поменяла бы ни одного дня.

Марлини отодвинул для нее стул и, схватив за плечи силой усадил, сам присел на край стола, чтобы быть с ее лицом на одном уровне.

–Почему? Ты многое потеряла за это время. Работа разрушила твое личное счастье, и у тебя все время нет времени на построение новых отношений, твоя мать и брат недовольны твоей профессией, твои друзья, ты с ними так редко видишься. Рейчел, ты все время скучаешь по дочери.

Кетрин положила руки ему на плечи и провела пальцами по волосам.

–Питер, я бы получила еще сотни шрамов, если бы точно знала, что найду вас. Да, я редко вижусь с Рейч и мамой, да у меня мало времени, но не работа разрушила мое личное счастье. Она дала понять, чего у меня его никогда не было. С Майклом, во всяком случае. И ты не прав, когда говоришь, что я редко вижусь со своими друзьями. – Она провела глазами по Оливеру и Барбаре, переминавшимся у двери, не зная то ли уйти, то ли остаться. – Друзей я вижу каждый день, приходя в этот кабинет. – Улыбнувшись, сказала она.

Похоже, спустя много лет, она, в конечном счете, призналась сама себе во всем: в любви, в дружбе, в вине, в благодарности и простила себя за все.