– Где вы все это узнали, мисс Мориарти?

– Для старой девы, – произнесла мисс Мориарти, – я неплохо осведомлена.

– А вы знаете, что я могу вас арестовать за попытку подкупа государственного служащего и за сокрытие информации? – сказал Карелла, улыбаясь.

– Какое сокрытие? О чем это вы?

– Сокрытие последнего адреса Питера Келби.

– Питера Келби? А кто это?

Карелла расхохотался:

– Хорошо, хорошо, даю вам слово. Но никаких гарантий, ясно? Просто сделаю все, что смогу.

– У вас есть карандаш? – спросила мисс Мориарти.

– Кто будет говорить?

– Детектив Стивен Карелла.

– Минуточку подождите, пожалуйста.

– Алло, резиденция Келби.

– Могу я поговорить с мистером Келби? – спросил Карелла.

Он подождал, потом услышал, как кого-то позвали, потом чей-то голос произнес: “Кто?” – а первый голос ответил: “Какой-то детектив Карелла”, потом послышался звук шагов, приближающихся к телефону, потом шум в трубке, которую взяли со стола, и другой женский голос произнес:

– Алло?

– Это детектив Карелла из восемьдесят седьмого комиссариата города Айсола. Я звоню...

– Да? Я миссис Келби. Что вы хотите?

– Могу я поговорить с вашим мужем, миссис Келби?

Долгое молчание на другом конце провода.

– Миссис Келби? Могу я...

– Да, я слышала. – Снова молчание. – Мой муж умер, – наконец произнесла миссис Келби.

Итак, эти три смерти прояснили одно обстоятельство, а именно: между вторым мая, днем смерти Эндрю Маллигена, и седьмым мая, когда был застрелен Руди Ферстенмахер, в городе не было убийств.

Нельзя быть сразу повсюду.

Она была высокая, рыжеволосая, с молочно-белой кожей и миндалевидными зелеными глазами. На ней был темно-зеленый костюм, выгодно подчеркивающий цвет глаз и фигуру – классически округлую, с тонкой талией и крутыми бедрами. Ей было почти сорок лет, этой женщине, остановившейся за перегородкой, но от нее исходил какой-то аромат сладострастия. У Мейера и Кареллы, хотя оба были женаты, на секунду перехватило дух – это было как бы воплощение мечты. В другом конце коридора, за спиной женщины, Мисколо, заметивший ее, когда она проходила мимо открытой двери его бюро, вытягивал шею, чтобы получше рассмотреть ее. Потом он восторженно поднял глаза к небу.

– Мисс...

– Я Хелен Вейль, – сказала она.

– Да, мисс Вейль? Чем могу быть полезен?

– Миссис Вейль, – поправила она. – Хелен Стразерс Вейль.

Ее голос, низкий от природы, безошибочно указывал на то, что она училась дикции и речи. Руки она положила на барьер, и казалось, что они сжимают его в любовных объятиях. Она спокойно ждала, и создавалось впечатление, что ей неловко здесь находиться. И от этого только росла неловкость тех, кто смотрел на нее. Она выглядела как жертва гнусного насилия, которая ждет худшего и этим привлекает худшее к себе. Детективам понадобилось несколько секунд, чтобы отделить имя Стразерс от других окружавших его имен и вырваться из тяжелого облака чувственности, заполнившего комнату.

– Входите, миссис Вейль, – произнес Карелла.

– Спасибо, – сказала она.

Проходя мимо него, она опустила глаза, почти как послушница, не слишком охотно решившая наконец дать обет целомудрия.

Мейер схватил стул, поставил его у стола и пригласил гостью сесть.