— Ну, если Киото так похож на Осака, что же в нем любопытного?

— Ну, если Осака так похож на Киото, что же в нем хорошего?

Обе лягушки решили, что дальше идти не стоит. Лягушке из Киото надо идти в Киото, а лягушке из Осака надо вернуться в Осака. Крикнули лягушки друг Другу «прощай» и запрыгали восвояси.

Но на самом-то деле лягушка из Киото увидела совсем не Осака, а свой родной город, и лягушка из Осака тоже увидела не столицу, а старые места. Глаза у лягушек на спине, и когда они поднялись на задние лапки, то, конечно, стали смотреть не вперед, а назад.

Вернулась лягушка из Киото домой в свой колодец и принялась рассказывать подружкам:

— Никакого моря на свете нет! Все это пустая болтовня!

А лягушка из Осака снова поселилась в Лотосовом пруду и с тех пор наставляла своих деток:

— Киото, что наш Осака! Одна слава, что столица, а на деле такой же пыльный городишко!

В старину жили три брата: старшего звали Таро́, среднего Дзиро́, а младшего Сабуро́. Как-то раз говорят они друг другу:

— Давайте, братья, научимся какому-нибудь искусству, утешим нашего старика-отца.

Покинули они на три года родной дом, и каждый выбрал себе дело по сердцу.

Учились все трое, не жалея сил, и через три года стали искуснейшими мастерами.

Первым вернулся домой старший сын Таро.

— Здравствуй, отец! Порадуйся за меня, я стал лучшим шапочником Японии. Умею я делать такие шапки, что они любому впору придутся. Попросит у меня шапку чиновник или воин, не успеет договорить, а она уже готова! Не нахвалятся мною, когда шапку моей работы надевают!

— Ну, тогда сделай шапку для нашего князя. Чтобы красивой была и сидела на голове как следует,— сказал отец.— Давно князь огорчается, что нет у него хорошей шапки.

Последовал Таро совету отца, сделал шапку для князя. Обрадовался князь:

— Хо-хо, красивая шапка! И как раз по голове пришлась. Отныне пусть все шапки в моем княжестве делает один Таро!

С зтого дня шапочное дело Таро пошло в гору, и отец очень этому радовался.

Второй сын, Дзиро, с самого детства больше всего на свете любил стрелять из лука.

Постиг он все хитрости этого искусства, учась у самых знаменитых мастеров. Дошла слава о нем до слуха самого князя, и вот призвал его князь и велел ему сбить стрелой грушу с дерева на расстоянии в сто кэнов.

Дзиро с радостью согласился показать князю свое умение. Выстрелил он и сбил грушу. Но вот чудо! Стрела полетела назад и упала у его ног. Всего тремя стрелами сбил он все груши с дерева, густо увешанного плодами. И его тоже отблагодарил князь: приказал он ему обучать стрельбе из лука всех своих воинов.

А третий сын, Сабуро, изучил искусство подкрадываться незаметно. Услышав это, старик-отец нахмурил брови и велел сыну держать свое уменье в тайне от людей. Но Сабуро стал уверять, что его искусство нельзя равнять с воровской сноровкой, и вот что поведал он своему отцу:

— Шел я как-то раз полем, сам не зная куда, и вдруг вижу: стоит вдали необыкновенный домик.

Был он похож на круглую миску, перевернутую вверх дном, а вход в него напоминал отбитый край миски. Подошел я ближе, заглянул внутрь, и что же вижу? Навалены внутри деревянные миски целыми грудами. И сидит посреди домика дряхлая старушка. Поглядела она на меня с удивлением и спрашивает:

— Откуда ты пожаловал?

Я ей отвечаю: вот так-то и так-то, иду учиться какому-нибудь ремеслу.

— Ну, выходит, ты попал как раз туда, куда тебе надо.

Остался я у старушки, но в первый год и во второй год ничему она меня не научила. Прошел третий год, и попросил я у старушки отпустить меня домой. Не стала она меня удерживать и только сказала:

— Ты усердно служил мне, хотелось бы мне дать что-нибудь тебе на память, но видишь сам: у меня в доме только одни миски.