Надо сказать, что Уэллса интересовали разные вещи. Время от времени он оставлял свою практику: то ездил во Францию покупать произведения искусства для последующей перепродажи в США, то пытался наладить производство переносных ванн и плит. Уэллс был глубоко верующим человеком и даже какое-то время всерьез подумывал о карьере священника. Он легко переходил от состояния крайнего возбуждения к депрессии и часто придавал неоправданно большое значение чужому мнению.

В декабре 1844 года Уэллс посетил вечеринку с веселящим газом в доме доктора Гарднера О. Колтона. Там он обратил внимание на одного гостя, вдыхавшего веселящий газ, — тот сильно поранил ногу, но совершенно не чувствовал боли. Уэллс сразу же сообразил, что закись азота может быть использована в качестве обезболивающего средства в стоматологии. В это время у него самого сильно болел зуб, и на следующий день он попросил Колтона дать ему подышать веселящим газом, пока один из коллег будет этот зуб удалять. И операция прошла без боли! Придя в себя после анестезии, Уэллс с восторгом заявил, что сделал величайшее открытие в истории человечества.

Прежде чем продолжить историю Уэллса, представим второго дантиста, Уильяма Томаса Грина Мортона, также имеющего отношение к открытию хирургического наркоза.

Именно Мортон и был тем дантистом, который в 1842 году приезжал в Джефферсон, город Кроуфорда Лонга. Он изучал стоматологию в Гарварде под руководством Уэллса, и позже стал его партнером по частной практике. Однако в 1844 году Мортон решил поступить в Гарвардскую медицинскую школу, и там его учителем стал Джексон. Странный союз двух очевидных социопатов привел к многочисленным конфликтам и неразберихе, в которой не смог разобраться даже Конгресс Соединенных Штатов.

Услышав об открытии Уэллсом обезболивающих свойств закиси азота, Мортон проникся энтузиазмом. В то время он как раз изучал медицину в Гарварде, и ему удалось уговорить Уэллса продемонстрировать свое открытие перед студентами, причем не стоматологического, а хирургического факультета. Всемирно известный врач доктор Джон К. Уоррен, преподававший в Гарварде, поспешил одобрить демонстрацию.

Историческое событие должно было состояться в январе 1845 года в хирургическом амфитеатре Массачусетского госпиталя в Бостоне. Увы, хрупкой психике Уэллса предстояло выдержать неожиданный удар. Аппарат, который он использовал для подачи веселящего газа, состоял из деревянного загубника с запорным краном, прикрепленного к двухлитровому мешку из промасленного шелка. Такого объема газа не могло хватить для анестезии; требовалось не менее 30 литров, но этого, конечно, Уэллс тогда знать не мог. Вторая проблема состояла в том, что пациентом был мальчик с сильнейшей зубной болью. Уэллсу удалось добиться только частичного обезболивания, и скоро мальчик начал страшно кричать (вероятно, не столько от боли, сколько от страха). Уэллса освистали и в буквальном смысле слова вышвырнули из амфитеатра, несмотря на то что мальчик, придя в себя, сказал, что не помнит никакой боли. На Уэллса все это произвело сильнейшее впечатление, и он даже впал в глубокую депрессию.

Впрочем, вскоре он пришел в себя и за короткое время провел сорок стоматологических вмешательств с обезболиванием веселящим газом. Все больные давали ему письменные показания о том, что не чувствовали боли, операции проходили в присутствии свидетелей, однако никто в больнице так и не поверил Уэллсу.

Незадолго до провального выступления Уэллса перед гарвардскими хирургами и студентами Мортон начал налаживать связи с Джексоном. Последний, не подозревавший, что Мортон, как и он сам, посещал Джефферсон и хорошо знал об обезболивающих свойствах эфира, в доверительной беседе сказал коллеге, что эфир — выдающийся препарат для анестезии. На что Мортон ответил: «Эфир? А что это такое?»

Потом Мортон клялся, что, когда Джексон рассказал ему об эфире, он, Мортон, уже проводил опыты с этим веществом, но нарочно держал все в тайне.