– Будь! – ответил мне Дынин.

– Не обделайся! – послал мне напутствие добрый Седой.

Главное, чего я опасался, шагая по витиеватой садовой дорожке к домику, это встретить какую-нибудь собачонку, делающую вид, что она охраняет дом и считающую себя вправе рвать штанины гостям. Но, к счастью, ничего подобного я не встретил, за исключением здоровенного кобеля, который неожиданно кинулся на меня из конуры, которую я не заметил в кустах малины. К счастью, он был привязан и не причинил мне хлопот.

Подойдя к двери, я постучал. Дверь мне открыл невысокий лысый старикашка с кирпичного цвета морщинистым лицом в старой потрепанной майке с надписью «Адидас».

– Илья Алексеич?! – радушно приветствовал я его.

– Нет, Семен Васильич, – удивленно ответил он.

– Ну слава тебе, господи, наконец-то я вас нашел!

Семен Васильич отошел в сторону, не в силах противостоять напору моего тела, которое я направил прямо на него, и проводил меня в небольшую обшарпанную комнату, где, кроме кровати, шифоньера и трех табуреток у стола, больше ничего не было. Если, конечно, не считать корзин с яблоками и помидорами, а также развешанных по стенам в женских чулках луковиц. В общем, плодов проживания этого старикашки на этой благословенной плодородной земле. Видимо, голландец Снейдейрс нашел бы здесь, с чего нарисовать свои натюрморты, да и фактура старикашки соответствовала эстетике фламандского Возрождения.

– Слушай, Васильич, – обратился я к по-прежнему удивленно смотрящему на меня сторожу. – Выручай! Попали – дальше некуда...

И я поставил на стол недопитую бутылку водки. Удивление на лице сторожа сменилось выражением одобрения. Он молча прошмыгнул по углам, собрал в миску частицу своего урожая и присовокупил ее к стоящей на столе бутылке. После чего тихо включил стоящий рядом радиоприемник. Я понял, что выполнил напутствие товарищей. Через двадцать минут мы вышли с Васильичем на крыльцо, и он цыкнул на залаявшего кобеля так, что тот мигом спрятался обратно в конуру. Мы миновали сад, вышли на дорогу, и я, посмотрев на сторожа, сказал ему:

– Веди нас, Сусанин!

После этого я сел в автомобиль, а Васильич неуверенной походкой поплелся впереди тихо едущего «Москвича». Через пять минут ходьбы-езды мы, миновав на этой же улице два домика, остановились около третьего. Я снова вышел наружу и подошел к нашему гиду. Он пальцем указал на стоящее рядом с ним двухэтажное здание с мансардой, увитое диким виноградом. Я что есть мочи взасос поцеловал его в лоб:

– Спасибо, отец! Без тебя мы бы точно его не нашли...

Старик гордо кивнул головой и отправился восвояси, допивать оставленную мною в сторожке водку.

Наша же зондеркоманда покинула боевую машину пехоты и стала оглядывать предполагаемый объект штурма. Дынин повернул ко мне голову и тихо спросил:

– Как думаешь, ствол оголять надо?

Я после секундного размышления ответил:

– Учитывая, что он пролежал в туалетном бачке целые сутки, ствол уже не опасен. Оголяй!

Дынин стал энергично шарить по карманам в поисках пушки.

– Ну что вы стоите, что встали-то?! – занервничал Дрюня. – Может, ее там насилуют или пытают!

– Так! – командным голосом произнес Дынин. – Быстро через забор и цепью пошли к дому!

– А можно я... в калитку? – подал голос Седой.

– И я тоже, – присоединился я к нему.

Дынин окатил нас уничтожающим взглядом и со всей дури перемахнул через забор, чуть не свалив его при этом. Я понял, что штурм начался.

ШТУРМ БАСТИОНА ЛЮБВИ

Мы не стали подходить к окну и остановились чуть поодаль.