"Леди Джейн" приподнялась на волне и снова упала вниз, ее корпус застонал от удара, жалуясь на жестокость бурного моря.

Соня почувствовала легкую дрожь, внезапно пробежавшую по спине, хотя и не совсем поняла, что случилось. День не был холодным, точно так же, как и ее компаньон – до этого момента – не был мрачным, и все же что-то такое было в том, что только что сказал Петерсон, или, возможно, в том, как он это сказал, – что-то определенно тревожащее...

Она переспросила:

– Безопаснее?

– Да. На острове они находятся вне досягаемости человека, который, возможно, задумал причинить им вред.

Теперь он был абсолютно серьезен, перестал сверкать глазами и посылать в ее сторону белозубые улыбки, а его тяжелые руки так крепко сжали штурвал, словно вымещали злость на безобидном предмете.

– Зачем кому-то желать вреда детям? – спросила она явно заинтересованно, однако испытывая неприятное подозрение, что может сейчас же получить ответ.

Билл Петерсон выглядел весьма трезвомыслящим человеком, не из тех, кто любит ставить собеседника в тупик, рассказывая ему страшные истории или делясь необоснованными страхами.

– Вы совсем ничего не знаете о том, что произошло? – удивленно спросил он.

– Нет.

Билл отвернулся от воды и посмотрел на девушку, заметно смущенный ответом.

– Угрозы? – поинтересовалась она.

Мурашки по спине стали гораздо сильнее. Хотя к этому времени Соня уже успела привыкнуть к качке и не боялась скорости, но все же она так крепко цеплялась за блестящие перила, что костяшки пальцев побелели.

– Еще в Нью-Йорке кто-то угрожал убить обоих детей – Алекса и Тину.

"Леди Джейн" поднялась на волне. И тут же снова упала вниз.

Это не произвело на Соню никакого впечатления. За последние несколько минут море и корабль отошли на второй план и казались уже не важными по сравнению с историей, которую рассказывал Билл Петерсон.

Она сказала:

– Думаю, что богатые люди часто бывают жертвами странных шуток, которые...

– Это была не шутка, – ответил он. В голосе не было и тени сомнения.

– Да?

– Конечно, я не был с ними там, в Нью-Джерси. В своем доме на Дистингью они живут по четыре месяца в году, зимой, а я присматриваю за ним круглый год. Мистер Доггерти – Джой – рассказал мне о том, что случилось. Ситуация напугала его, достаточно для того, чтобы перевезти семью и слуг на остров гораздо раньше, чем это обычно делалось. Без сомнения, если бы все это произошло здесь и так, как он говорит, я тоже был бы до смерти напуган.

Соня ждала, зная, что Билл теперь расскажет ей обо всем и в то же время сердясь на него за то, что он вообще затронул эту тему. Несмотря на это, девушке все же хотелось знать правду, ей просто необходимо было выяснить все до конца. Она вспомнила предупреждения соседки о том, что бывает, когда нанимаешься работать к незнакомым людям, в незнакомое место...

– Все началось с телефонных звонков. В первый раз миссис Доггерти сама сняла трубку; какой-то человек, явно пытавшийся изменить голос, перечислил ей то, что собирается сделать с обоими детьми, как только найдется возможность изловить одного или сразу двоих.

– Чем он им угрожал?

Петерсон на секунду заколебался, а потом устало вздохнул, как будто держать в тайне такие ужасные вещи было невероятно тяжело.

– Это чертовски опасный тип, и мерзкий притом. Он обещал принести с собой нож.

– Зарезать их?

– Да.

Соня вздрогнула от ужаса.

Он добавил:

– Перерезать им глотки.

Мурашки по телу превратились в самую настоящую арктическую стужу, леденившую ей спину.