|
Они надеялись выиграть (Малони не сомневался в этом) все то, что он сам мечтал выиграть, когда год назад бросился в эту жизнь, но они желали получить свой выигрыш тотчас же, за один поворот колеса рулетки и забрать его с головокружительным чувством триумфа. За этим единственным оборотом колеса их ждали безудержное веселье и беззаботная жизнь, ослепляя картинами невероятного богатства, немыслимой роскоши. И вот они маршировали, все, как один, в костюмах Роберта Холла, и их воображение наполняли видения .изысканных одежд из тончайшего кашемира, подбитого шелком, роскошных машин с мягко урчащим мотором, прекрасных женщин, страстно льнущих к их широким плечам, дарящих им огненно-нежные ласки, подобных которым, они, казалось, не могли знать в своей прежней жизни. Все ждало, все неудержимо манило, все должно было принадлежать победителю. Всего только один счастливый поворот колеса, и у них будет сила и власть метать гром и молнии, бурно растрачивать себя в жаркой страсти… О, дальше вся жизнь станет бесконечным праздником!
А он, Малони, уже стал победителем, он выиграл в той квартире, когда решился на блеф с Крюгером. Деньги и девушка принадлежали ему, он мог взять их, когда бы ни пожелал. Все остальные, все окружающие были жалкими неудачниками, не сознающими своего проигрыша. — У тебя есть деньги? — спросил он у девушки. — Нет, — сказала она, и они рассмеялись. — А у меня полмиллиона, — сказал он. — О, я знаю, беби! — А знаешь, где они? — Нет, а где? — сказала она смеясь. — Как тебя зовут? — спросил он. — Сначала скажи, где деньги. — Нет, сначала назови свое имя. — Мерили, — сказала она. — Очень похоже на мое, — сказал он. — Меня ведь зовут Малони. — И правда, здорово похоже, — сказала девушка. — Мы с тобой будем очень близки, Мерили. — О, конечно, — сказала она. — Мы будем очень близки. — Мы будем заниматься любовью на постели из полумиллиона долларов. Ты когда-нибудь делала это на такой постели? — Нет, но это звучит грандиозно! — сказала девушка. — Где же она, эта постель? — Твоя чудная попка станет совсем зеленой, — сказал Малони и засмеялся. — Да уж, на такой постели станет. Все эти бумажки будут елозить подо мной, и я буду в восторге от этого цвета. Где же они? — Интересно, они в десятках, сотнях или в тысячных купюрах? — сказал Малони. — А ты и не знаешь? — Я не узнаю, пока не увижу их. Однако у меня такое ощущение, что они в самых крупных банкнотах. — Ощущение? — Да, — сказал он, — такое теплое, окутывающее ощущение, — и усмехнулся понятной только ему одному шутке. — Знаешь что? — сказала она. — Что? — За нами следят. Нет, не оборачивайся! — Откуда ты знаешь? — Знаю. Это Генри с Джорджем. Девушка оказалась права, близнецы следовали за ними сзади. Малони метнул на них быстрый взгляд, когда взял ее под руку и повел на Мэдисон-авеню, и затем снова заметил их, когда они проходили мимо выставочного зала фирмы «Ай-би-эм» на Пятьдесят седьмой улице. Он проигрывал в уме идею устроить для близнецов что-нибудь неожиданное, сыграть с ними какой-нибудь фантастический трюк, чтобы оставить их с носом, но в голову не приходило ничего по-настоящему остроумного и сокрушительного. Поэтому они продолжали идти по Пятьдесят седьмой улице в сторону Пятой авеню, потом свернули на нее, а он все время пытался придумать что-нибудь хитрое и ловкое, чтобы надуть Генри и Джорджа, которые следовали за ним по пятам, торопливо шаркая ногами, о, эти грязные крысы! Скудость собственного воображения начала раздражать Малони. |
