Он проигрывал в уме идею устроить для близнецов что-нибудь неожиданное, сыграть с ними какой-нибудь фантастический трюк, чтобы оставить их с носом, но в голову не приходило ничего по-настоящему остроумного и сокрушительного. Поэтому они продолжали идти по Пятьдесят седьмой улице в сторону Пятой авеню, потом свернули на нее, а он все время пытался придумать что-нибудь хитрое и ловкое, чтобы надуть Генри и Джорджа, которые следовали за ним по пятам, торопливо шаркая ногами, о, эти грязные крысы!
Скудость собственного воображения начала раздражать Малони. Он считал, что человек, чье сердце согревают полмиллиона долларов, не говоря уже о прекрасной молодой леди, идущей с ним рука об руку…
— Сколько тебе лет? — вдруг поинтересовался он у девушки.
— Двадцать два, — сказала она. — А тебе?
— Тридцать один, — солгал он.
— Вот и не правда, — сказала она.
— Верно, на самом деле мне тридцать три.
— Ну и врешь же ты, парень, — сказала девушка.
— В августе мне исполнится сорок, — признался Малони.
— А выглядишь ты старше, — сказала девушка.
— Это потому, что у меня полмиллиона долларов. Когда человек обладает таким богатством, у него на лице появляются морщины от тревоги за него.
— Да, пожалуй, станешь беспокоиться о таких деньжищах, — сказала девушка.
Так вот, ему казалось, что если человек обладает таким богатством и юной подругой (ей всего двадцать два, что за восхитительный возраст, чтобы заниматься с ней любовью, ощущая ее по-весеннему упругое и свежее тело!), любой, кто стал обладателем всей этой роскоши после целого года постоянных крушений надежд, черт возьми, просто невероятно, чтобы такой счастливчик не мог придумать один-единственный блестящий трюк, способный потрясти этих назойливо плетущихся позади близнецов.
— Послушай, ты любишь азарт и риск?
— Я готова на все, что угодно, беби.
— Не имеет значения, что я предложу?
— Все равно!
— Ну а стала бы ты заниматься любовью в кабинке на колесе обозрения?
— О, этим я готова заниматься хоть на русских горках! — сказала она.
— Тогда вперед, прелесть моя! — сказал он и, схватив ее за руку, побежал по Пятой авеню.
Он мельком оглянулся через плечо и увидел, что их внезапное бегство застало близнецов врасплох. Теперь необходимо было воспользоваться их замешательством, вовлечь их в веселую охоту в переполненном толпами оживленных людей Нью-Йорке, а потом высвободить все эти хрустящие бумажки из гнездышка, где они так тепло и уютно устроились, уложить свою прелестную стыдливую красотку на банкноты, торжествуя, оседлать ее, прижав попкой к простыне из зеленых бумажек, всю ее окрасить в зеленый, начиная от сосков и кончая пупком, посыпая ее ими, как елку в апрельский вечер, и безумствовать и торжествовать от страсти и счастья. Деньги и секс, победитель получает все, но сначала нужно ловко использовать эффект растерянности преследователей.
Первым элементом трюка оказался «Мерседес-Бенц», остановившийся у светофора на углу Пятьдесят пятой и Пятой авеню.
Малони рванул заднюю дверцу, втолкнул девушку на кожаное сиденье и крикнул водителю:
— Быстрее трогай!
— Ненормальный, — весело сказал водитель и нажал на газ. — Ты что, ограбил банк?
— Не говори ему, — сказала девушка и захихикала.
— Леди, вы великолепны! — сказал водитель. — Куда ехать-то?
— Главное — подальше отсюда, — сказал Малони.
— Вот ненормальный, — сказал водитель. |