|
Сел рядом, шмякнув клеенчатый портфелишко, набитый каким-то бумажками. Расстегнул еще одну пуговицу клетчатой рубашки. – Мне тоже там делать нечего. – Во-во. Я только какие-то сводки безумные вместе свожу, – пожаловалась Машка. – Свожу и складываю, складываю, складываю… – Так ты ж теоретик. Ты свое частное решение вспомни! Сколько считать пришлось!.. – Здесь в горздраве любая школьница с семью классами подсчитает, – фыркнула Маша. – Зачем меня учили шесть лет, зачем мне страна стипендию платила? Зачем Арнольдыч со мной мучился? С тем самым частным решением? Пока для воздушной среды тремя разными способами не вычислила, к защите не допускал… – А как же «базовый курс»? – Не пришлось, не пригодилось, – язвительно бросила Маша, туже натягивая подол на колени. – Ничего страшного, ни чумы тебе, ни тифа, ни хотя бы холеры по летнему времени. Тишь да гладь. Обычным врачам работы хватает, а мне… «Нет, товарищ Угарова, вы у нас, так сказать, стратегический резерв Верховного командования. Вас ведь партия сюда прислала, так? Вот и сидите, где велено. Ведь если б в войну каждый воевал не там, где страна прикажет, а где хочется?» и все такое прочее. – Туго тебе пришлось. – Да и тебе, судя по всему, не слаще, – ухмыльнулась она, кивнув на жалкого вида портфелишко. – Много ль бомб нашел, много ль снарядов обезвредил? Или тоже, как и я, осваиваешь смежную профессию сметчика? – Осваиваю, – он вздохнул, полез за папиросами. Помолчали. За домами звенели детские голоса, ребятня гоняла, забыв обо всем на свете. – Зачем… – Не начинай, Игореха, и так тошно. – Арнольдыч… – Не знаю я, зачем он это сделал! – взорвалась Машка. Вскочила с лавочки, сжав кулачки. – Не зна-ю! Но очень, очень хотела бы узнать! Честное слово, еще немного, и напишу ему, ей-же-ей, напишу! Или позвоню! Потому как это разбазаривание, слышишь, разбазаривание! Сколько на нас денег потратили! Пятерых врачей выучить можно было б! А если нужен маг – так Отец мог любого из лечебников взять, никто б и не пикнул! А мы-то, мы-то здесь зачем?! Меня даже в больницу не пускают… и правильно делают, кстати. Ну, какой из меня лекарь? На фронте да, там могла первую помощь оказать, рану смертельную придержать, чтобы спасти успели… а тут-то… здесь мастерство требуется, а опухоли я удалять не умею. Это особый талант нужен, сам знаешь, чтобы все дочиста убрать, всю гадость эту! Да что там – шва толком не наложу! – Не злись. Ну, Машк… Машка опять уселась, зло одернув ни в чем не повинный подол. – Мог Отец кого угодно сюда направить. Мог. А направил нас. Значит, так надо. Арнольдыч до генерала дослужился, всю войну прошел, ордена на груди не поместятся, товарищ Сталин его знает и ценит – так неужто ж он такую глупость ни с того ни с сего учинил? – Игореха! До чего ж ты у меня правильный, аж сил нет порой! Я это сама все знаю! Понял? Только мне от этого не легче. Не нужны мы здесь. Никому не нужны. Серые Машкины глаза наполнились слезами обиды. – Брось, Маха, хоть лечебное дело нам и давали, что называется, «не выходя за пределы», но кое-что мы таки знаем. И умеем. А чего не умеем – так учебники есть. Закажем по абонементу, и… – Умеем, – согласилась Маша. |
