— Здрава буде, Ладомира! — поприветствовал Молот. Девушка чинно поклонилась дружиннику, прижимая увесистый узелок к груди. — К братцу, чай, наведалась?

Ладомира кивнула в ответ.

— На ристалище не разглядела его… Говорили, мол, мечом машет.

Молот рассмеялся.

— Скор твой братец. Углядеть за ним не успеешь! С ристалища ушёл. За заставой он, во всадников копья мечет!

Ладомира поклонилась Молоту.

— Благодарствуй… — ответила она и отправилась обратно к воротам.

За заставой на ровном месте, расчищенном от деревьев и корней, княжич приказал установить щиты, изготовленные из мягкой липы, каждый щит высотой в сажень, а шириной, как минимум — в три. Один из дружинников нарисовал на щитах сажей, разведённой в подсолнечном масле, всадников.

Калегаст всегда говорил своим подчинённым:

— Стрелку рука нужна крепкая! И потому не пропускай и дня на ристалище, не натянув тетиву и не метнув копья!

Трудно давалась наука метания копья новобранцам. Много слёз от обиды поливали он подле разрисованных щитов.

Старший десятник приводил своих подопечных к щитам на рассвете. И понеслось: целься, метай… Выдирай копьё из мягкой липы и всё по новой. Тем не менее, проходило время, крепчала рука, становился метким глаз. Поначалу новобранцы били копьями по щипам с ближнего расстояния, а со временем отходили почитай на триста шагов.

Копьё метать, не из лука стрелять — в первые же дни начинают понимать новобранцы. Хотя каждый подросток бодричей, будь то мальчик или девочка, владеют луком. Самодельными стрелами бьют они мелкую живность в лесу на пропитание семье.

Дружинники княжича Калегаста, облачённые в чешуйчатые доспехи с нашитыми на толстую кожу конскими копытами, с мечом или секирой на перевязи, со щитом на левой руке, с копьем в правой, колчаном и луком за спиной, с ножом за сапогом — учились ходить стаей, не разрываясь. Учились бегать одной стеной, поворачиваться, как один, останавливаться по приказу княжича. Передние ряды дружно по приказу метали копья в воображаемого неприятеля, за ними слаженно следовали задние ряды. Туча копий взмывали в воздух.

Затем, разделившись на два отряда, закрывшись щитами, обнажив мечи, бегом нападали друг на друга.

Каждый бодрич — мужчина и женщина — умел ездить верхом на лошади в седле и без седла, править уздой. Воин же обучался править только ногами, освободив руки для боя.

Давно на заставах повелось искусство развивать силу ног. Давали новобранцу камень, обшитый кожей, весом с пуд. И держать его коленями надобно стоя. У новобранцев быстро уставали, и камень падал наземь. Зато после первого года службы на заставе бодрич не нуждался в поводьях, правил конём только при помощи ног. Бывалые дружинники, чтобы наказать коня, так ноги могли сжать, что мутились от боли конские глаза и трещали ребра.

А через два года службы бодрич стрелами бил и метал копьё с коня, словно с твёрдой земли. Конные дружинники Калегаста, когда покидали заставу, шли ровным строем, по четыре всадника в ряду — любо-дорого глядеть. Опытные конюшие обучали молодых коней ложиться на землю и лежать смирно с прижатой к земле головой, дабы схорониться в поле или лесу от неприятеля в случае надобности.

…Ладомира вышла через ворота, обогнула заставу. Её взору предстало утоптанное поле. Шагах в трёхстах от неё стояли липовые щиты с изображением саксонских всадников. Подле них упражнялась группа дружинников, среди них девушка, наконец, разглядела и Коршеня.

Коршень, статный молодец семнадцати годов от роду, смотрелся старше своих лет. Был он крепок телом, развитые мышцы так и играли на обнажённом торсе. Коршень схватил копьё и метнул с двухсот шагов во всадника на щите. Копьё угодило прямо в голову саксонцу. Коршень вскинул голову, рассмеялся.