Так изгнали Вадима из города, и поселился он с тех пор один одинешенек на заброшенном хуторе, строения коего покосились от ветхости. Не особо Вадим радел над домашним хозяйством, промышлял охотой, плёл корзины, лапти, драл бересту и продавал заезжим торговцам. И вконец одичал в своём уединении, зарос волосами и бородой. Словом, коли не знаешь, что человек пред тобой, подумаешь, что дух лесной.

Когда ярыжка появился в хуторе, Вадим занимался плетением лаптей. Увидев сродственника, хозяин удивился:

— Неужто братец пожаловал? Видать зело припекло, коли пять вёрст отмахал?!

Ярыжка рассмеялся.

— Дык я не пешком, на лошади.

— Угощать нечем… Не обессудь… — тотчас проявил «гостеприимство» Вадим.

— Дык я не за тем приехал-то… — ярыжка снял с пояса кожаный мешочек наполненный серебряными монетами и протянул брату. — Вот возьми, тебе…

Тот осклабился, но мешочек принял.

— Говорю ж: припекло! Чего надобно — выкладывай.

— Хочу от охотника одного избавиться, Лесьяром зовут…

Вадим рассмеялся.

— Ты ли? Воевода небось! Токмо он столько серебра отвалить может!

— Так поможешь, али нет? — наседал ярыжка. — На это серебро безбедно лет двадцать жить сможешь…

Вадим взвесил в руке мешочек.

— Пособлю…

— Тогда собирайся, со мной поедешь.

Вадим некоторое время следил за Лесьяром, осторожно и незаметно. Недаром тоже охотником был. Даже Астрид не учуяла присутствия чужака, ибо к землянке Вадим подбирался с подветренной стороны. Чужака заметила лишь кукша, зачирикала, пытаясь привлечь к нему внимание, но тщетно.

На рассвете Лесьяр и волчица отправились на охоту. Астрид умчалась выслеживать лань или косулю, охотник же проверял расставленные силки. В них попалось несколько фазанов. Лесьяр свернул им шеи, подвесил на крюки, закреплённые на кожаной охотничьей сумке.

Вадим незаметно следовал за Лесьяром. Он прекрасно понимал, что волчица, увлечённая выслеживанием дичи, — пока не помеха. Вадим бесшумно передвигался, прячась за деревьями, выбирая подходящий момент для нанесения удара.

И когда Лесьяр нагнулся к очередному силку, в который попалась упитанная куропатка, молниеносно выпрыгнул из своего укрытия и предательски вонзил охотнику в спину по самую рукоятку длинный нож-сакс.

Лесьяр издал стон и упал подле куропатки.

Вадим извлёк нож из тела — из раны хлынула кровь, обагряя кожаную рубашку охотника, сшитую руками заботливой женки, и стекала на землю, усыпанную пожелтевшей прелой хвоей.

…Астрид шла по пятам за косулей. Ещё немного и она бы настигла добычу и погнала её на хозяина. Неожиданно она остановилась, прислушалась, втянула воздух ноздрями и, забыв о косуле, бросилась в обратном направлении.

Тем временем Вадим пытался спешно выбраться из леса. В укромном месте его ждала лошадь, он намеревался как можно скорее, покуда волчица не обнаружила чужака, не учуяла запах крови, умчаться прочь.

Астрид бросилась к хозяину — он лежал на земле лицом вниз, в его спине зияла кровавая рана. Она издала протяжный вой и бросилась по следу убийцы. Вадим интуитивно почуял погоню и помчался со всех ног — ещё немного и он достигнет лошади, запрыгнет на неё и умчится прочь в свой богами забытый хутор. А уж денег ему теперь до конца жизни хватит!

Вадим уже сидел в седле, когда лошадь, почуяв волка, заволновалась и заржала. Убийца пятками пришпорил её, надеясь уйти от погони. Но было уже поздно. Астрид поравнялась с лошадью, издав протяжный вой.