— Хороша девка! — лопотал он на своём языке. — Будешь меня греть по ночам!

Дитрих метнулся в сторону Ладомиры, сделал обманное движение, ловко перехватил топор и отбросил его в сторону. А затем скрутил молодую вдову.

Ладомира извивалась, как змея, царапалась и кусалась. Но саксонец только смеялся. Наконец он слегка ударил Ладомиру в «солнечное сплетение», чтобы та угомонилась, перед глазами у неё всё поплыло… Последнее, что видела молодая женщина — это окровавленный зять Снежаны, лежал на земле, раскинув руки, а сама мать семейства, подобно волчице, отбивалась от врагов охотничьим ножом.

— Убей старуху! Она нам не нужна! Молодых девок с лихвой на всех хватит! Не последний хутор — ещё добудем! — Выкрикнул Дитрих одному из своих следопытов. Тот послушно метнул охотничий нож в спину Снежаны. У женщины из рта пошла кровь, и она рухнула на землю, как подкошенная.

Отряд Дитриха с добычей возвратился в лагерь комтура. Смеркалось, близилась ночь. Связанная Ладомира, дочери Снежаны и другие пленённые женщины сидели в отдельном походной шатре, разбитом на краю лагеря саксонцев.

Комтур фон Анвельт плотно поужинал, выпил вина и призвал в свой шатёр Дитриха с отчётом. Тот лихо отрапортовал о проведенной операции.

Комтур, довольный собой, покивал, а затем сказал:

— Приведи мне самую красивую девку венедов, ту которую ты для себя выбрал…

Дитрих смутился: отдавать комтуру голубоглазую красавицу с медовыми волосами ему не хотелось.

Комтур рассмеялся.

— Не сомневаюсь — красивая девка тебе досталась, Дитрих! Вижу твоё замешательство! Идём в женский шатёр, я сам выберу себе утеху.

Комтур вошёл в шатёр, Дитрих тотчас выстроил пленных женщин в ряд. Фон Анвельт внимательно их оглядел.

— М-да… — задумчиво произнёс комтур. — Хороша только одна… — указал он на Ладомиру. — Наверняка для себя приберёг?..

Дитрих разочарованного вздохнул…

Комтур отвёл Ладомиру к себе в шатёр и приказал приготовить её для любовных утех. Две зрелые саксонки, маркетантки, помыли молодую женщину и обрядили в чистые одежды. В таком виде Ладомира предстала перед комтуром.

Фон Анвельт встретил красавицу вожделенным взором, обошёл вокруг неё, потрогал её длинные редкого оттенка волосы. Комтур знал протоязык венедов — его мать было родом из Заборян. В городе говорили на двух языках: саксов и венедов. Правда, язык западных венедов претерпел значительное влияние саксов и франков-сигамбров, которых когда-то нанял князь Земомысл. Но западные и восточные венеды всё-таки могли понять друг друга. Однако они практически не общались со времён пришествия Логоса, ибо торговых связей между ними не было. Теперь левобережные венеды, разбавленные иноземной кровью, общались со своими сородичами, лишь как с рабами.

— Ты поистине красива… — сказал Конрад фон Анвельт.

Ладомира уловила смысл его слов и замерла, понимая: ещё мгновение и саксонец завалит её на ложе. Ей же оставалось только подчиниться, чтобы сохранить жизнь себе и своему будущему ребёнку. Но комтур не торопился овладеть пленницей.

Он привлёк её к себе. Ладомира напряглась — крепкие объятия молодого комтура смутили её. Однако она предприняла тщетную попытку отстраниться.

— Не бойся меня… — снова произнёс саксонец. — Я не истязаю женщин, даже если они дикарки. У тебя внешность баронессы… Любой знатный рыцарь ордена потеряет голову из-за твоей красоты…

И тут комтура осенило.

— По окончании похода подарю тебя ландмейстеру фон Хогерфесту. Покуда он не женился на Эве фон Волтинген, будешь ублажать его. За такой лакомый кусочек, как ты, ландкомтур будет мне благодарен… А сейчас я возьму тебя!

Комтур завалил Ладомиру на ложе, та не сопротивлялась, и раздвинул ей ноги…

Воевода Колот придирчивым взором осматривал вверенные ему владения, размышляя как усилить оборону слободы.