— Выходите, старина. А остальные пусть помолчат.

— Меня зовут Оливер Шмидт. Я уже несколько месяцев жду, чтобы кто-нибудь предложил смотать отсюда удочки. Мне казалось, что только меня беспокоит происходящее. У меня нет никаких явных причин покидать эту планетку: меня не пугает происшедшее с Мэри Сперлинг и Марион Шмидт. Может быть, кому-нибудь такая жизнь по душе — живи себе да посвистывай. Но мне вдруг смертельно захотелось снова увидеть Цинцинатти. Я по горло сыт здешним изобилием. Я устал быть лотофагом. Черт побери! Я хочу зарабатывать на жизнь! Судя по тому, что говорят генетики Семей, я протяну еще добрую сотню лет. И я не представляю, как проведу их, валяясь на солнышке и подремывая.

Когда он закончил, на помост вознамерились подняться по меньшей мере тысяча человек одновременно.

— Тихо! Тихо! — заорал Лазарус. — Если неймется говорить всем до единого, то лучше сделать это через представителей Семей. А сейчас дадим слово от силы двум-трем. — Он указал на находившегося неподалеку человека и велел ему говорить.

— Я буду краток, — заявил новый оратор, — поскольку я полностью согласен с Оливером Шмидтом. Я только хотел изложить свои собственные мотивы. Как вы можете жить без нашей Луны? Там, на Земле, я, бывало, сиживал на балконе теплыми летними вечерами, покуривал себе и глядел на Луну. Я и не знал, что для меня это так важно. В общем, я не могу жить без привычной картины неба над головой.

Следующий оратор сказал только:

— Случившееся с Мэри Сперлинг ужасно взволновало меня. По ночам меня стали преследовать кошмары. Мне все время представляется, что то же самое произошло со мной.

Споры длились очень долго. Кто-то заметил, что с Земли они бежали. Так почему же они надеются, что их пустят обратно? На это Лазарус ответил сам:

— Мы многое узнали от джокайрийцев, а теперь еще больше — от человечков. Мы владеем такими знаниями, о которых земные ученые и не мечтают. Мы вернемся на Землю не с пустыми руками. Мы потребуем соблюдения наших прав и будем достаточно сильны, чтобы сражаться за них.

— Лазарус Лонг… — донеслось откуда-то.

— Да, — отозвался Лазарус. — Эй, там, продолжай.

— Я слишком стар, и для новых межзвездных странствий, и для сражений на Земле. Как бы вы меня ни увещевали, я останусь.

— В таком случае тебе тут нечего и огород городить, — отрезал Лазарус.

— Но ведь я имею право высказаться…

— Ты уже высказался. Дай и другим возможность.

Солнце уже село и на небе высыпали звезды, а споры все не затихали. Лазарус понимал, что дискуссия может затянуться до бесконечности, если вовремя ее не прекратить.

— Хорошо! — закричал он, не обращая внимания на возгласы еще не успевших выступить. — Может быть, нам придется передать вопрос на рассмотрение Совета Семей, но теперь я предлагаю провести голосование. Те, кто хочет вернуться на Землю, пусть встанут справа от меня. Те, кто хочет остаться здесь, — слева. А намеревающиеся отправиться на поиски новой планеты пусть расположатся прямо передо мной. — Он отошел назад и шепнул технику: — Включи какую-нибудь музыку, чтобы они шевелились побыстрее.

Техник понимающе кивнул, и над пляжем зазвучали до боли знакомые и родные звуки «Печального вальса». За ним последовали «Зеленые холмы Земли». Заккур Барстоу обернулся к Лазарусу:

— Ты нарочно выбрал эти вещи?

— Я? — невинно переспросил Лазарус.