– Мы всегда знали, что есть разумные разногласия насчет того, что осталось от флота Погибели, – сказала Равна, – но я не понимала, как же это связано с нашей тяжелой медицинской ситуацией. И никогда не думала, что Дети усомнятся в причине катастрофы, которая их сюда привела.

Резчица минуту помолчала, потом что-то смущенное появилось в ее внешности. Равна обвела стаю подозрительным взглядом:

– А что? Ты знала?

Резчица сделала неопределенный жест.

– Что-то знала. Ты же понимаешь, что даже Джоанна кое-что из этих историй слышала.

– Да! И не могу поверить, что ни ты, ни она не выносили этого на Совет!

– Гх-м. Я слышала только блуждающие подспудно слухи. Хороший руководитель далеко не на все реагирует, что слышит. Если не можешь использовать шпионов, то надо больше тереться среди Детей. Оставаясь мудрецом-отшельником на далеком звездолете, будешь получать неприятные сюрпризы.

Равна подавила желание спрятать лицо в ладонях и завыть.

Я же не лидер!

– Послушай, Резчица, меня все это очень тревожит. Наплевать, что это «сюрприз». Плевать, что этот неприятный факт означает, что многие из моих ребят презирают меня. Но не видишь ли ты угрозы в организованной неприязни?

Соправительница слегка сгорбилась – аналог вдумчиво наморщенного лба.

– Прости, я думала, ты с таким уже встречалась, Равна. Да, я получаю доклады от стай – Лучших Друзей: то, что тебе сообщили Овин Верринг и компания, верно. Все это слухи, преувеличенные при пересказе. Я не встречала твердого ядра верующих – хотя… может быть, твердое ядро состоит из людей, не имеющих среди Стальных Когтей тесных контактов.

– …Да. – Эта точка зрения открывала целый мир возможностей. – Ты слыхала когда-нибудь о «Группе изучения катастрофы»?

– Только уже когда Ганнон начал о ней шуметь.

– И о действительно крайних заявлениях, что Погибель – не зло, что на самом деле зло творил Фам? Я полагаю, это тоже нечто новое.

Резчица минуту помолчала.

– Да. Это тоже новое, хотя версии послабее бывали. – И она добавила почти агрессивно: – Но среди Стальных Когтей очень трудно бывает отследить слухи, особенно когда есть межстайный секс. Переходные личности выдвигают понятия, которые в иных условиях невообразимы. А потом и показать не на кого.

Этот аспект вдохновения Стальных Когтей вызвал у Равны короткий смех.

– У нас, людей, тоже есть поговорка, что слухи живут своей жизнью, но у вас это получается по-настоящему.

– Ты считаешь, что есть заговорщики?

Равна кивнула:

– Боюсь, что могут быть. В этом мире ты считаешься очень современным правителем, но твоя концепция «шпионы повсюду» – она, как бы сказать…

– Ага, я знаю. По цивилизованным меркам мое наблюдение до жалости слабо. – Резчица ткнула одним носом в сторону радиоалтаря, своей частной линии к архиву «Внеполосного». Зимой она питала ее от тренажера – беговой дорожки, летом энергию давало солнце, проникающее в высокие окна. Так или иначе, Резчица практически жила вокруг своей рации, изучая все подряд.

Резчица была не единственной стаей, имеющей аппарат шпионов. Равна попыталась поставить вопрос дипломатично.

– Здесь тот случай, когда любая информация была бы полезна. Не могла бы ты, быть может, проконсультироваться со Свежевателем-Тиратект…

– Нет! – отрезала Резчица, издав звук щелкающих челюстей. Она не оставила подозрений, что Свежеватель готовит переворот. Потом она добавила: – Что нам нужно на самом деле – это пара дюжин беспроводных камер.