Он пропустил момент, когда Юцинеле вновь перешла на понятный ему язык. Ей пришлось три раза повторять одно и то же, прежде чем Лонси встрепенулся.

    Горянка стояла, нахмурившись.

    - Лонши, - сказала она сурово, - ты шлышишь?

    - Да… - виновато отозвался он, - прости, слушаю. А что?

    - Откуда тут камень?

    - А почему бы ему тут и не стоять? – устало спросил Лонси.

    Он как раз подумал, что привал – это хорошо, но пора уже ехать. Надо, наконец, покончить с этим делом…

    - Такие камни штавим только мы, - сказала Неле. – Кто его тут поштавил, коли тут уже тыщи лет никто не живет? И почему он наполовину в жемлю вкопан?

    Лонси поразмыслил секунду и усмехнулся.

    - По брюху камня, - продолжала Неле, - должны жнаки кама быть. А их нет. Они под жемлей.

    - Он не закопан, - сказал Лонси и поднялся со вздохом. – Он утонул в земле.

    Неле вдруг хихикнула.

    - Блажной, - сказала она и улыбнулась щербатым ртом. – Как тут можно в жемле утонуть? Она тут твердая. Камеништая.

    - За много-много лет – можно… Тысячу лет назад тут жило какое-нибудь племя. Как ты говоришь – кам. И кто-то сыграл свадьбу. А потом эти люди ушли отсюда в Лациаты. И вы – их потомки.

    Юцинеле смотрела на него с подозрением.

    - А ты почем жнаешь? – она выгнула бровь. – Ты что, тыщу лет прожил?

    Лонси засмеялся.

    - Нет, - сказал он. – Не прожил. Ну, не веришь – я не настаиваю. А сама ты как думаешь?

    - Я думаю… - Неле заморгала. – Я думаю, это духи камень поштавили, - изрекла она, и худое ее личико стало отрешенно-задумчивым.

    Лонси покивал, пряча улыбку, и вытер со лба пот. Он уже собрал остатки обеда. Серая кобыла, доставшаяся ему на станции, почуяла, что передых кончился, и тихо, печально заржала, подняв голову. В пожухлой траве под ногами шмыгнула мышь.

    - Что же, - спросил Лонси, - духи играли свадьбу?

    - Да, - горячо сказала Неле, уставившись в небо поверх его головы, - да!

    …ап! – и она уже в седле. Лонси полюбовался легкой посадкой горянки и в который раз загрустил. Конечно, он образованный человек, многое повидал, всю жизнь прожил в большом городе, но… Неле, кажется, даже от жары не страдает.

    - Как у наш! – продолжала девчонка. Кажется, она решила выговориться за всю неделю путешествия; до сих пор из нее каждое слово приходилось добывать чуть ли не силой. – В Верхнем Таяне ешть хребет Шемь Швадеб…

    - Эй, - сказал Лонси, переведя взгляд ниже, - погоди.

    - Что?

    - Что… то есть, что это у тебя? Вся нога в крови.

    - А-а, - небрежно сказала девчонка, - это лошадь шпоткнулашь. О камень меня приложила.

    На миг Лонси заподозрил, что она врет и на самом деле промахнулась топором, пока рубила кустарник. Но так осрамиться мог скорее он сам, никогда толком не державший в руках ремесленной снасти, а не дикарка Юцинеле, которая ловко управлялась что с оружием, что с инструментом. Да и рана тогда выглядела бы иначе. Должно быть, действительно камень повинен… Лонси покачал головой.