|
Обмен веществ у поднятых заменяется обменом энергий, физиология – магией; если маг был хороший, то можно иногда немного есть и пить. Только чтобы почувствовать вкус. «Да, - отдавая плату, безмолвно согласился я с маленьким разносчиком. – Еще красивее». Алива разглядывала крошечный бумажный рожок, а я все собирался с духом.
- Не надо так смотреть, Мори, - наконец, сказала она. – Такова судьба… - Слишком рано, - вырвалось у меня. – Нечестно! Алива низко опустила голову. - Не надо, - попросила она. – Если я буду про это думать, то буду несчастной. - Прости. Молчание повисело и растаяло, как облачко. - Мне самой у многих следует просить прощения, - проговорила она. – Прости, что встретил меня, Мори. - Я рад, что встретил тебя. Лива, я хотел приехать в Мерену, сразу, как только получил известие. Но Аргитаи сказал, что ты не хочешь никого видеть... - Не совсем так, - глуховато ответила она. – Я не хотела, чтобы кто-нибудь видел меня. - Я написал тебе письмо. - Должно быть, к тому времени я уже ушла из Мерены. Но я догадываюсь, о чем ты писал, - знакомые проницательные глаза взглянули на меня сквозь полупрозрачные стекла. Ветер трепал потускневшие темные волосы, непослушные, как всегда. Пальцы, ставшие еще тоньше, сжимали бумажный бокальчик. – Это был несчастный случай, Мори. - Лива, - сказал я. – Пожалуйста, Лива, не лги. Ты не умеешь, а мне больно. Зло должно быть наказано, я не потерплю зла. Ты их простила. Я не прощу. Она приложила к губам край рожка, чуть-чуть отпила. - Я говорю правду, - мягко ответила она. – Замок в Мерене старый, ему много сотен лет. По стене пошла трещина. Я вышла на балкон, и балкон обрушился. Может быть, кто-то виноват, что не уследил за этим, но не стоит его карать. - Ты знаешь, что случилось во время Весенних торжеств, Лива, и я тебе не верю. - Это был несчастный случай, - упрямо повторила она. – Мори, не надо на меня сердиться. Мне будет грустно потом. У меня заныли зубы. Алива, кроткая моя отрада, перечила мне, защищая собственных убийц… - Я сама выбрала такое посмертие, - говорила она, глядя на солнце, - я с детства знала, чем займусь – после. Поверь, мне сейчас хорошо. У меня есть покой и свобода. Я всегда мечтала бродить по стране с волчьими танцорами, бывать везде, ночевать под открытым небом – это нетрудно, меня ведь теперь не кусают комары, - Алива улыбнулась, - и холод я переношу легко… И музыка все время со мной. А люди эти – они очень славные, Мори… «А я? – чуть не вырвалось у меня. – Как мне быть теперь?!» Я сумел промолчать: жестоко говорить такое, когда уже ничего не изменишь. На миг я понял романтических влюбленных, которые прерывали жизнь, чтобы соединиться с возлюбленными. Но я не герой романа и не принадлежу себе. Что теперь? Не всякий мужчина и одну-то женщину сумеет сделать счастливой, а мужчины дома Данари спокон веку разрываются на двух. Княжна Мереи совершенно, ничуть не похожа на Эррет: северный день и южная ночь. Я не хочу, чтобы моя жена жила несчастной. Алива не была бы несчастна со мной, я бы сумел одинаково любить их обеих!.. Она все поняла. - Не надо больше меня любить, Мори. Просто помни. - Лива! - Я была бы тебе плохой супругой, - сказал она. – Я эгоистична, Мори. В глубине души. Обязанности тяготили бы меня. |
