Глядя на Ольхон, он сразу же понял, что та не станет домогаться чего-либо большего, чем секс. Эта девушка, явно, мечтала о карьере на западе, где, судя по слухам, сейчас высоко котировались такие экзотические пташки. Поэтому, войдя в комнату вслед за сыном и тщательно закрыв за собой дверь, он, понизив голос чуть ли не до шепота, сказал:

— Вот тебе мой дружеский совет, Резина, если ты хочешь раскрутить меня больше, чем на тот полтинник, который я тебе пообещал, то тебе придется выбить из этого Чингисхана в юбке нотариально заверенный контракт, иначе она вас всех тут же кинет через хер и смотается в какую-нибудь Голландию или Данию. Поверь, иначе ты из меня и копья не выбьешь, сынок.

Генка, которого действительно прозвали Резиной из-за его редкой фамилии Резанов, расплылся в широкой улыбке и тоже зашептал, яростно жестикулируя:

— Пап, да, мы это уже два часа как обговорили. Ольхон не дура и согласна поработать с нами минимум три года в группе, а потом ещё три года будет писаться с нами, где бы она не была. К ней уже один козел подкатывался с предложениями, но ты знаешь, трахаться с кем ни попадя ей не в кайф и потому она этого типа бортанула. Она хоть и экстремалка, а всё-таки баба с головой. Послушай, Стос, мы тут прикинули, что по чём и у меня к тебе появился вот какой вопрос, — ты, часом, не сможешь раскрутить этого своего голливудского заказчика на двести штук? Если бы у нас были такие бабки, то мы смогли бы свести аж целых три альбома, да, ещё сняли бы четыре клипа. У Ольхон потрясные сиськи, да, и задница, просто класс, ну, а про голос я вообще молчу, так что для попсового клипа она просто находка. Правда, нам нужно пригласить хорошего аранжировщика и ещё клавишника, а то скрипка, перкусси и компьютер, это, что ни говори, маловато для хорошего состава. Я ведь не могу семплами затыкать все дыры. Ну, что скажешь, Стос? Я не слишком многого прошу у тебя?

Лулуаной, по всей видимости, уже успела понять, что она упёрла в Калифорнии гораздо большую сумму денег, что им требовалась и потому строгим голосом сказала ему:

— Стос, мне кажется, что ты должен с уважением отнестись к просьбе своего сына, ведь его запросы действительно не так уж и велики. Зато он сможет делать очень хорошую музыку.

Последнее замечание заставило Стоса огрызнуться:

— Сам знаю не хуже тебя, это ведь мой сын! — Генка удивленно вытаращил глаза на своего отца, но тот, хитро подмигнув ему, тихо сказал — Ты забыл ещё о том, Резина, что тебе нужно будет как-то пробиться на Эм Ти Ви или ещё на какой-нибудь канал. Ты же ведь не трахаешь Тютю Ларсен. Правда, у меня есть один мужичок на примете, который за соответствующую мзду не только пропихнёт твою рок-банду на телевидение, но ещё и продержит вас там с полгода, как минимум. Ну, разговор с ним я беру на себя, а на всё остальное ты получишь поллимона, но вся головная боль, связанная с налоговиками и прочими короедами, твоя. Но, учти, сына, все бабки сразу я тебе не дам, тем более, что я могу дать их только налом.

Услышав такое, Генка Резанов чуть не завопил от радости, но сдержавшись, только закрыл глаза и прошептал:

— Вау, ну, дела. Стос, ты просто золотой мужик! Ведь мы теперь сможем так раскрутиться, что только держись. Нас же действительно народ в клубах слушает потому, что мы играем классную музыку, а не башляем их хозяевам.

— Ладно-ладно, крутило. — Строго одернул его отец — Ты не забывай ещё и о том, что мне теперь целых полтора года придётся просидеть взаперти и даже ты не сможешь меня видеть иначе, как через щёлочку в двери. Таково условие моего нового голливудского босса.