— Прощайте — и навсегда, — сказал он.

Фразу эту он повторил еще раз, тише, и бледный, расстроенный опустился на диван. Но вдруг, словно ему пришла какая-то неожиданная мысль, он схватил стоявший перед ним колокольчик и сильно зазвонил. Через минуту старый слуга появился у двери.

— Пан Лузинский, — сказал Милиус, — должен немедленно уложиться, взять, что хочет, и переехать куда ему угодно. Понимаешь? — продолжал он, обращаясь к слуге, который стоял остолбенелый. — Воля моя неизменна. Он сам этого желал. Позови извозчика, выпроводи пана Лузинского, запри его комнату и не отворяй ее никогда!

Слуга ничего не понимал, ибо очень хорошо знал, как его господин любил воспитанника.

— Повторяю, что приказание мое должно быть исполнено, — прибавил Милиус. — Пан Лузинский теперь свободен, ибо опека моя над ним окончилась.

Он говорил это таким необыкновенно взволнованным голосом, так горячо, что старый слуга инстинктивно бросился к столу, налил стакан воды и молча поднес его доктору.

Увидав этот немой намек, Милиус грустно улыбнулся и со слезами на глазах потрепал по плечу старика, взял стакан и медленно выпил его.

Усевшись снова на диван, он сказал уже голосом несколько более спокойным:

— Ступай, добрый Петр, и распорядись, как приказано.

— Сегодня? — спросил слуга.

— Немедленно, сию же минуту.

Опершись головой на руку, бедняга задумался; Петр, который только что было вышел, возвратился и проговорил тихо:

— Пришел больной.

— Больной? Где? — спросил быстро Милиус. — Это Господь Бог посылает мне его в подобную минуту. Проси!..

Слуга отворил дверь, и в комнату вошел незнакомец, которого мы видели на кладбище.

Доктор видывал его издали, слышал о нем городские сплетни, но близко встречался с ним впервые. При взгляде на это бледное, мраморное, неподвижное лицо доктор стал в тупик, ибо вследствие долговременной практики он привык сразу разгадывать человека; но здесь взор его встретил какую-то непонятную таинственность.

Незнакомец одет был не щегольски, но платье его отличалось каким-то необыкновенным покроем. Доктор сделал несколько шагов ему навстречу.

— Извините, — сказал гость таким же неприветливым голосом, как и его физиономия, — может быть, прихожу не вовремя, но будучи здесь всем чужой…

— У меня нет назначенных часов, — отвечал вежливо Милиус. — Все время доктора принадлежит больным. Вы нездоровы?

— Да, нездоров немного, и сейчас расскажу в чем дело, — молвил незнакомец. Потом взял стул и уселся.

Между тем взор его быстро и незаметно пробежал по лицу доктора.

— Хоть это и не идет к делу, — прибавил он, — но считаю обязанностью представиться. Мое имя и фамилия Ян Вальтер. Семейство мое родом из Германии, но я воспитывался здесь, то есть в здешнем крае, а не в городе, куда приехал первый раз в жизни. Очень молодым отправился я за границу и служил медиком в английском флоте.

— Значит мы товарищи! — подхватил Милиус и подал гостю Руку.

Тот пожал ее.

— Да, товарищи, — отвечал Вальтер. — Изнуренный службою в Индии, в колониях, я захотел отдохнуть, возвратиться в край, где провел молодость, и так как этот городок показался мне тихим и спокойным, то я и выбрал его местом постоянного жительства.

Милиус слушал, но так как был еще сильно взволнован недавним объяснением с воспитанником, то и не обращал большого внимания на слова гостя; он покачивал головой, а думал о Валеке.

— Да, — здешний климат здоров, — сказал он рассеянно, — конечно, здоров для нас, но кто привык к другому, теплейшему климату…

— Действительно, я не знаю отчего это, — отозвался Вальтер.