В своей речи, на которой она практически не сосредотачивалась, она огласила список остальных имен, тех, кто находились здесь, и тех, кто были дома. По настоящему ей хотелось благодарить единственного человека – себя. Она за это боролась: ее генинженерное долголетие позволило ей вести дебаты в течение нескольких естественных жизней человека. Она вела бои в кабинетах финансистов и в лабораториях, на научных конференциях и в развлекательных новостных программах – только для того, чтобы этого добиться.

«Я! Это сделала Я! Я строила вашими руками, я измеряла вашими глазами, но разум тут был только мой».

Ее губы продолжали следовать подготовленным путем, и эти слова были ей так же неинтересны, как, предположительно, и ее слушателям. До своей реальной аудитории эта речь доберется через двадцать лет, став для оставшихся дома последним подтверждением того, как все должно быть. Ее разум соприкоснулся с центром Брин 2. «Подтвердить системы Бочки», – ввела она команду по связи с управляющим компьютером станции. В последнее время эта проверка стала нервным тиком.

«В рамках допусков», – ответили ей.

Если она заглянет за это бесстрастное обобщение, то получит точные данные о состоянии спускаемого аппарата, его готовности, вплоть до основных показателей жизнедеятельности десятитысячного груза из приматов – тех немногих избранных, которые наследуют если не Землю, то по крайней мере эту планету, как бы она ни стала называться.

Какое бы название они в итоге ей ни дали после того, как пройдут под воздействием нановируса по дороге эволюции достаточно далеко. По оценкам биотехников, всего через тридцать сорок обезьяньих поколений они уже достигнут нужной ступени, чтобы войти в контакт с наблюдательной гондолой и ее единственным человеческим обитателем.

Рядом с Бочкой находилась Фляга: система доставки вируса, который будет ускоренно двигать обезьян по их дороге: всего за один два века они преодолеют физические и умственные расстояния, на которые у человечества ушли миллионы долгих и враждебных лет.

«Еще одна группа, которую надо поблагодарить».

Сама она не была специалистом в биотехнике, однако она видела ТУ и модели, а система экспертных оценок проработала теорию и обобщила ее на таком уровне, который стал понятен ей – всего лишь гениальному эрудиту. Вирус явно был впечатляющей разработкой, насколько ей удалось понять. Зараженные особи дадут потомство, имеющее целый ряд полезных мутаций: мозг большего размера и сложности, более крупное тело ему под стать, более гибкие поведенческие схемы, более быстрая обучаемость… Вирус даже будет распознавать наличие инфекции в других особях того же вида, чтобы способствовать отбору при размножении, чтобы самые лучшие рождали еще лучших. Это было спрессованное до микроскопических размеров будущее, почти такое же сообразительное, как и те создания, которых оно целеустремленно станет улучшать. Вирус станет взаимодействовать с геномом носителя на самом глубоком уровне, размножаться в его клетках, словно новая органелла, переходить к потомству носителя, пока все представители этого вида не подвергнутся этому благому заражению. Как бы обезьяны ни менялись, вирус станет приспосабливаться и адаптироваться к тому геному, с которым он соединился, анализируя, моделируя и импровизируя на основе того, что он унаследовал, пока не будет создано нечто, способное встретиться взглядом со своими создателями… и понять.

Она убедила всех тогда, на Земле, описав, как потом колонисты попадут на планету, спустившись с небес, словно боги, чтобы встретиться со своим новым народом. Вместо сурового дикого мира своих создателей встретит раса усовершенствованных разумных помощников и слуг.