Рожер несолоно хлебавши вернулся к своей пыльной лежанке, устроенной прямо на земле. Бодрости он не испытывал, да и боевого настроя тоже.

На рассвете вожди паломников в сопровождении щитоносцев отправились проверять, как засыпан ров. Две дамбы были возведены там, где и предполагалось, но рыхлый, плохо утрамбованный мусор ходил ходуном даже под тяжестью человеческого тела и неминуемо просел бы, едва на него навалятся катки осадной башни, после чего махина тут же опрокинулась бы. Обитателям лагеря было приказано натаскать еще земли и нарастить дамбы выше края рва. Тем временем заканчивалось обустройство самих башен. Согнали всех быков и вьючных мулов, забили, освежевали и ободранными шкурами обили перед и бока башен. Таким образом, в случае поражения и отступления у воинов не будет возможности увезти с собой пожитки. Но обычно враг старался в первую очередь сжечь башни, а более надежного способа уберечь их от огня не было. Плотники нашли тысячи причин в оправдание задержки, и, как всегда, к намеченному сроку армия готова не была. Штурм отложили на послеполуденное время, но зато пообещали как следует накормить воинов, чтобы вдохновить их на битву.

Рожер провел утро не слишком весело. Он следил за приготовлениями со стороны, поскольку рыцари не участвовали в достройке дамбы, дабы они не рисковали собой перед штурмом. В лагере царила такая суматоха, что неверные не могли не догадаться, к чему идет дело.

Таким образом, на внезапность рассчитывать не приходилось. На стенах толпились египтяне и сарацины, выкрикивая оскорбления и угрозы. Они затащили все остававшиеся машины на башни и другие укрепления, с которых можно было обстреливать дамбы. Рожера скрутил приступ дизентерии, и он то и дело бегал за скалу облегчиться, пока не почувствовал, что в больном желудке совершенно пусто. На обед им дали по большому куску мяса (благо весь скот был порезан), а каждый рыцарь получил чашу неразбавленного вина. Вино промыло Рожеру кишки, он почувствовал себя немного лучше и двинулся туда, где сколачивалась штурмовая колонна.

Из лотарингских пехотинцев набрали добровольцев двигать башню герцога Готфрида. К ним приставили рыцарей и арбалетчиков, строго-настрого приказав не залезать внутрь до последнего момента, чтобы не перегружать башню и не помешать доставить ее на место. К несчастью, попрактиковаться им было негде, и горевшие рвением добровольцы не могли приобрести нужного навыка. Огромное передвижное сооружение, шестидесяти футов в высоту, перемещалось на четырех мощных катках, прикованных железными скобами к платформе, и поворачивалось лишь в одном месте, как колесная пара деревенской телеги; это очень затрудняло движение, поскольку изменить направление можно было одним-единственным способом — полностью отрывая какую-либо сторону от земли. Немало времени было потрачено, пока пехотинцы научились катить башню прямо.

Наконец в разгар дня махина достигла укрытия, и штурмовой отряд занял отведенное ему место.

Несколько арбалетчиков тут же полезло на плоскую крышу и принялось стрелять во вражеских механиков, отгоняя их от баллист, но для рыцарей в тяжелых доспехах час еще не настал. Рожера направили в отряд, охранявший башню справа. Их обязанностью было следить за тем, чтобы башня не сбивалась с курса.