|
– Тогда я пойду и подготовлю нашу «бальзу», и предупрежу служанок, чтобы они не испугались. Когда вы соберетесь в путь, вы найдете нас за той скалой. И с величественным поклоном она удалилась, ступая гордо и легко, как лань. Из нашей хижины я извлек мои доспехи и с помощью Кари надел их, потому что он заявил, что так их легче нести, хотя, думаю, у него на этот счет были другие соображения. – Возможно, – сказал я. – Но если судно перевернется, мне будет нелегко в них выплыть. – Судно не перевернется, пока идет при свете Луны с таким кормчим, как Дочь Луны, – ответил он подчеркнуто. – При свете Солнца все было бы иначе. К тому же дорога в сети всегда широка и легка. – В какие еще сети? – спросил я. – Те, что сплетены из женских волос, я думаю. Такая сеть, если не ошибаюсь, уже накинута вам на шею, господин, и скоро там и останется. А теперь послушайте меня. По воле богов мы вмешались в серьезные дела. Инка, у вождя которых гостит эта леди, – великий народ. Мой народ победил их в войне, но они только и ждут удобного случая, чтобы восстать, если уже не восстали. Чанка, царь которых – ее отец, еще более великий народ, который уже многие годы грозит войной моему народу. – Но что из этого следует, Кари? Эта леди не имеет к таким вопросам никакого отношения. – А я думаю, что имеет, и весьма близкое. Я думаю, что она знает гораздо больше, чем кажется, и что она – посланница чанка к народу юнка. Интересно, кто ее жених? Несомненно, кто нибудь великий. Ну, со временем мы это узнаем. А пока прошу вас не забывать, что, по ее словам, она уже обручена и что в этой стране мужчины очень ревнивы, даже если соперником окажется белый бог, появившийся из моря. – Конечно, не забуду, – резко ответил я. – Не довольно ли с меня уже обрученных женщин? – Судя по вашей молитве Луне сегодня ночью, на которую Луна так быстро и успешно ответила, можно было бы подумать, что не довольно. К тому же эта дочь ее красива, и может статься, что, отдав свою руку, она оставила при себе свое сердце. Послушайте, что я вам скажу. Обо мне и о том, кто я, не говорите ни слова; скажите только, что я был отшельником на этом острове и здесь вы и нашли меня, когда явились из моря. Что до моего имени, то меня зовут Запана. Помните, что если вы хоть когда нибудь хоть намеком раскроете мой ранг и мою историю – чьи бы нежные уста ни пытались выведать их у вас – вы обречете меня на смерть. А я не хочу сейчас умереть, ибо меня зовет долг отмщения и трон, который я должен завоевать. Поэтому обращайтесь со мной, как с собакой, как с ничтожеством, и молчите даже во сне. – Я буду помнить об этом, Кари. – Этого недостаточно. Поклянитесь. – Хорошо. Клянусь Луной. – Нет, не Луной, ведь Луна – женщина, она изменчива. Клянитесь вот этим, – и из под плаща он достал золотое изображение Пачакамака. – Клянитесь Духом Вселенной, для которого и Солнце, и Луна, и Звезды – лишь слуги, – Духом, кому в том или другом образе поклоняются все люди. Чтобы доставить ему удовольствие, я положил руку на этот золотой символ и поклялся. Потом мы наскоро сочинили историю о том, как, облаченный в свои доспехи, я поднялся из морской пучины и нашел Кари на острове, и как он, узнав во мне белого бога, который однажды в минувшие века посетил эту землю и, как было предсказано, когда нибудь явится вновь, начал поклоняться мне и стал моим рабом. Договорившись об этом, мы направились к той скале; Кари шел позади, неся нашу скудную поклажу и меч Делеруа. Обойдя скалу, мы увидели вытащенный на песок бальзовый плот, а возле него леди Куиллу, которая сменила свое нарядное одеяние на простое платье рыбачки, как в моем сне, и двух ее служанок – высоких девушек в такой же скудной одежде. Когда они увидели меня в сверкающих доспехах, которые мы а долгие часы бездействия натерли так, что они сияли, как серебро, со щитом и в шлеме, и с большим мечом у пояса, и с черным луком в руке, – они закричали от страха и упали ничком, и даже Куилла отступила на шаг и взглянула в сторону лодки. |
