На сей раз не было никаких предчувствий, никаких колокольчиков и никто ее исподтишка не разглядывал. Он просто был там, сидел на берегу реки, опустившись на корточки. Изабель даже не прикрыла груди. Выглядел он так же, только постарше, и через всю правую сторону лица, от виска до подбородка, задевая уголок рта, проходил шрам. На сей раз она бы улыбнулась в ответ на его улыбку. Но он не улыбнулся. Просто кивнул, набрал в ладони воды, плеснул в нее, повернулся и зашагал в сторону ключа.

Мари родилась в лужице светлой жидкости. Глаза ее были широко раскрыты. От этого ребенка можно было ожидать многого.

Глава 2

СОН

С переездом во Францию, думалось мне, наша с Риком жизнь немного переменится. Только как именно, не имела представления.

Начать с того, что новая страна оказалась большим застольем, где нам не терпелось отведать каждое блюдо. В первую неделю, пока Рик обживал свое новое рабочее место, я очищала от ржавчины свой школьный французский и исследовала сельскую местность в окрестностях Тулузы в поисках жилья. Нам хотелось жить в каком-нибудь городке — интересном городке. На своем новеньком серого цвета «рено» я моталась по узким дорогам, обсаженным с обеих сторон сикаморами. Порой, если забыть, где находишься, можно было подумать, что это Индиана или Огайо, но стоило увидеть дом с красной черепичной крышей, зелеными шторами, подоконниками, заставленными горшками с геранью, как все становилось на свои места. На полях, поросших бледной апрельской зеленью, работали крестьяне в пронзительно-голубых комбинезонах; они долго провожали взглядом машину, внезапно возникшую на их горизонте. Я улыбалась и приветственно махала рукой. Порою они неуверенно откликались. «Это еще что такое?» — должно быть, спрашивали себя местные жители.

Городков я видела множество, но отвергла все, иногда из чистого каприза, но, в общем, потому, что искала место, которое отзовется в моем сердце песней, которое скажет: все, больше можно не искать.

В Лиль-сюр-Тарн я попала, переехав по длинному узкому мосту, перекинутому через реку Тарн. На противоположном конце городок ограничивали церковь и кафе. Я оставила машину у кафе и отправилась на прогулку. Едва дойдя до центра, я уже знала: мы будем жить здесь. Это была bastide — городок-крепость, сохранившийся со Средневековья. Во время иноземных вторжений крестьяне стекались на рыночную площадь, и запирали ворота со всех четырех сторон. Я стояла посреди площади рядом с фонтаном, обсаженным кустами лаванды, и чувствовала, как в душе у меня воцаряется покой.

С четырех сторон на площадь втекали извилистые узкие улочки с арками. Здесь теснились дома, нижние этажи которых были заняты магазинами, два верхних — жильем с закрытыми ставнями. Арки были сложены из длинных узких плиток кирпича; такой же кирпич использовался для строительства жилого помещения. Фронтоны домов были украшены орнаментом, состоящим из горизонтальных либо диагональных линий; заключенные между планками из мореного дерева, они скреплялись грязно-розовым раствором.

«Вот — сказала я себе, — вот это то, что мне нужно. Только смотреть на все это — уже счастье».

И тут же меня начали мучить сомнения. Останавливать свой выбор на городке только потому, что площадь красивая, — не дикость ли? Я снова двинулась в путь в поисках решающего аргумента, какого-то знака, который подскажет: то ли оставаться здесь, то ли продолжить поиски.

И они не затянулись. Прочесав близлежащие улицы, я вернулась на площадь и вошла в boulangerie — булочную. На невысокой женщине за стойкой был светло-голубой фартук, какие встречались буквально на всех рынках, куда приходилось заглядывать. Обслужив очередного клиента, женщина остановила на мне вопросительный взгляд.