Я улыбаюсь Анне, она улыбается в ответ, и компромисс достигнут.

Раньше мы с ней не ладили, но теперь, странное дело, вроде как подружились.

— Ничего не ладно! Скажи ей, пусть отдаст мой свитер, — разоряется Моголь, со всей силы пиная меня ногой.

Вот с Моголем я никогда не подружусь! Он все еще не снял школьные ботинки на шнуровке, и моей лодыжке по-настоящему больно. Пусть на мне спецназовские штаны, они не могут защитить от наступательного оружия.

— Не зли меня, Моголь, а то я разгорячусь, и придется мне брызгаться духами, чтобы остыть, — говорю я. — Вдруг я нечаянно попаду на твой дурацкий свитер.

— Нет, нет, нет! Не смей!

— Не дразни его, Элли, — вздыхает Анна и роется в сумочке. — Сколько у тебя осталось карманных денег?

— Абсолютный ноль. На самом деле я еще должна Магде. Она заплатила за меня в бассейне в прошлое воскресенье.

— И еще ты должна мне за ту пару колготок.

— О боже, точно. Спасите, меня посадят в долговую тюрьму!

— А ты не могла бы как-нибудь немножко… экономить? — Анна расстегивает кошелек.

— Я стараюсь, но папа такой скупой. Магда получает вдвое больше карманных денег, чем я.

— Не начинай, Элли.

— Но это несправедливо!

— Жизнь вообще несправедлива.

Что верно, то верно. Ну ничего, как только мне исполнится четырнадцать, я в ту же минуту найду себе работу — любую работу — и тогда смогу держаться на уровне Магды и Надин. Ну, по крайней мере, наполовину.

— Вот, держи. — Анна протягивает мне пятерку.

Я чувствую себя довольно подлой. Анна ведь тоже не работает. Она ищет работу с тех пор, как Моголь пошел в школу, но пока ничего не нашла. Ей, как и мне, приходится выпрашивать деньги у папы. Что уж точно несправедливо, так это замужняя жизнь. Ни за что не выйду замуж. И вообще, кому нужны эти мальчишки?

Магда помешана на мальчиках. Надин не так безумствует, хотя в прошлом году она гуляла с кошмарным типом по имени Лайам, а он прямо-таки вытирал об нее ноги. У меня в то время тоже был парень. Ну, не столько парень, сколько просто приятель. Он, конечно, был не подарок, но, кажется, я ему здорово нравилась. Он без конца писал мне любовные письма и не мог дождаться встречи. Клялся в вечной любви. Но потом письма перестали приходить. Оказалось, что он познакомился с другой девочкой и теперь ей клянется в вечной любви. А мне и дела нет. Пусть забирает его, на здоровье. Он мне больше не нужен. Мне вообще не нужно никаких кавалеров. Правда.

В общем, я прибежала к Надин, а у нее как раз в разгаре спор с матерью. Мама Надин страшно сердится, потому что она хочет, чтобы Надин ходила на эти жуткие занятия по лайн-дэнсу вместе с ней и с Наташей. На эти убогие занятия ходят многие мамы с дочерьми. Мама Надин просто тащится от ковбойских танцев, она сшила себе джинсовую юбочку и жилетик и надевает к ним белые ковбойские сапожки с бахромой. Наташа в восторге от своего детского костюмчика в ковбойском стиле. Она обожает ковбойские танцы и уже стала звездой танцкласса. Мама Надин купила синей джинсовки с таким расчетом, чтобы хватило еще на один комплект — для Надин. Она готова раскошелиться еще на одну пару белых ковбойских сапожек. А Надин скорее умрет, чем станет выплясывать в синем джинсовом костюмчике с белыми ковбойскими сапожками — особенно в компании со своей мамочкой и отвратительной младшей сестренкой.

— Иногда мне кажется, что ты нам как будто чужая, — говорит мама Надин.

— А мне иногда хочется, чтобы я вправду была вам чужая, — с вызовом отвечает Надин. — Я поеду с Элли во «Флауэрфилдс».

— «Флауэрфилдс»! Что с тобой творится? Не далее как в субботу ты устроила целый скандал из-за того, что я хотела взять тебя с собой и с Наташей за покупками во «Флауэрфилдс», и что ты тогда говорила? Что ты терпеть не можешь ходить по магазинам, особенно во «Флауэрфилдс»!

Надин закатывает глаза, которым широкая угольно-черная обводка придает еще больше выразительности.