— Значит, вселенская любовь вам не светит, — говорит Анна, — и если мы с папой уйдём сегодня, скажем, в ресторан, а вас оставим одних, вы не сломаете пружины на кроватях тем способом, что детям до шестнадцати?..

— Торжественно клянусь, вред пружинам может нанести только Моголь, — говорю я. — Хотите оставить нас за старших?

— Папа предложил… Сегодня в одном клубе играют джаз. Может, до концерта мы заглянем куда-нибудь перекусить. Но мне как-то совестно тебя неволить. Вам, наверное, хочется побыть вдвоём.

— Нет, идите. Лучше вы побудьте вдвоём. Анна… как у вас, налаживается?

Анна скрещивает пальцы. Похоже, у них действительно налаживается. В шесть они выходят из дома. На Анне новая юбка. Папа, похоже, от неё в восторге. Он даже похлопывает Анну по бедру, когда думает, что я не вижу. Ох, временами папа ведёт себя как настоящий шовинист. Он предлагает отправиться в итальянский ресторан, чтобы она могла поупражняться в итальянском на официантах. Немного свысока и снисходительно. Но Анна рада. Любовь слепа.

Но я-то не влюблена. И смотрю на Дэна без розовых очков. Анна выстирала его футболку, теперь он чистый — но кроме чистоты в нём ничего привлекательного. А от хлорки бассейна его волосы топорщатся как щетина.

Ну и что? С ним все же весело. Когда он возвращается из бассейна, а Магда с Надин наконец выбираются из постелей, мы вчетвером играем в «Эрудит», пока Моголь не переворачивает доску — говорит, случайно, но ясно, что нарочно, потому что его не взяли играть.

Мы немного слушаем музыку, и Магда с Надин приходят в отчаяние: у Дэна ужасный вкус. Но потом мы заводим что-то из папиной коллекции семидесятых, и Дэн оказывается в своей стихии. Он прекрасно подражает Фредди Меркьюри, скачет по всей комнате, пока у нас не надрываются животы от хохота; потом мы ставим медляк «Роллингов», а затем переключаемся на Элвиса. Дэн учит Моголя зачёсывать кок и вертеть бёдрами. После этого мальчишки решают, что теперь наш черёд, и я вытаскиваю сборник «Битлз». Я пою «С помощью друзей» (и правда не без помощи), Надин выбирает «Люси в небесах…», а Магда — «Все, что тебе нужно, — любовь»; а затем мы хором несколько раз исполняем «Эй, Джуди» и «Здравствуй и прощай».

После чего Магда и Надин уходят, а мы с Дэном садимся смотреть «Уолласа и Громита» по видео. Моголь пристаёт ко мне, пока я не сдаюсь и не леплю ему из пластилина маленькие фигурки человечка и пса. Дэн тоже пытается лепить, но его фигурки выходят неуклюжими и шишковатыми, он говорит — это пришельцы из космоса. И мы начинаем делать пластилиновых пришельцев. Я леплю доходягу с ушами-локаторами и торчащим ёжиком на голове. Дэн смеётся, а Моголь приходит в восторг и так затрепывает пришельца, что у того отваливаются ноги.

— Как же ему жить без ног! — восклицает Дэн, подгибает колени и падает на диван, притворяясь, что у него тоже отвалились ноги.

Моголь визжит и прыгает по его спине.

— Элли, запрыгивай! — вопит Моголь.

— Нет уж, увольте, — отвечаю я.

Моголь все так и скачет от восторга, когда папа и Анна уходят в ресторан. Анна оставляет нам всяких вкусностей к чаю, а папа даёт десятку — вдруг мы решим отправиться в «Макдоналдс».

И мы решаем пойти в «Макдоналдс». Подвезти нас некому, а идти добрых полчаса. Ну ничего, может быть, Моголь наконец-то выдохнется.

Вначале я немного стесняюсь — вдруг наткнусь на знакомых. Но в этот час в зале одни семьи с детьми. Дэн начинает дурачиться, будто мы тоже семья — мама, папа и малыш Яйцек. Моголь на седьмом небе от радости. Вот уж не ожидала, что мальчишки способны играть в «понарошку».